Заячьи уши

В конце первой же недели он отличился: с двухчасовым опозданием пришел на работу. Завхоза вызвал начальник отдела:

— Что случилось? Из-за вас сорвали отправку бригады ремонтников.

— Транспорт городской подвел. А сорвали, видимо, зря — незаменимых у нас нет…

— Почему вы так себя ведете?! Плохо начинаете!

— Торопитесь с выводами! — последовал ответ. — Меня знает начальник управления. — И, не попрощавшись, жертва троллейбусно-автобусных неурядиц вышла из кабинета.

Спустя месяц Павел Макарович перепутал накладные и взбудоражил жильцов большого общежития: вместо новых кроватей завез пуфики.

— Объяснения не нужны, — коротко сказал ему заместитель управляющего. — Придется объявить вам выговор.

— Зря пугаете! Меня хорошо знает руководитель главка. Вместе долго работали.

После паузы последовал вполне деликатный совет:

— Прошу все же в следующий раз быть внимательнее…

А через полгода Осьминин пришел на работу в стельку пьяный. На этот раз сам управляющий трестом немедля вызвал снабженца.

— Все ясно! Пишите заявление об уходе!

— Зачем оргвыводы? Между прочим, меня отлично знает наш первый замминистра…

Павел Макарович отделался выговором. Но по тресту пошла устойчивая молва: к снабженцу не подступишься — всюду у него есть рука.

Вот только непосредственный руководитель Осьминина — начальник отдела — решил проучить, как он выражался, «щитоносца»: послал письма — в управление, главк и министерство. Сообщил о том, что товарищ Осьминин П. М. очень плохо работает, безобразничает и непрестанно ссылается на высокие авторитеты, личные связи и т. д.

Вскоре пришли ответы от трех адресатов: все они действительно знают Осьминина. Один учился с ним когда-то в десятилетке и поведал, что «Павел, ныне Макарович, за леность и недисциплинированность исключен был из девятого класса». Второй работал с Осьмининым в одном районе и в самые сжатые сроки выпроводил его из горкомхоза за бездеятельность и бюрократизм. Третий тоже, оказалось, великолепно знаком с Павлом Макаровичем: в свое время разбирал его двадцать пятую «серебряную» жалобу о незаконном увольнении с «руководящего административно-снабженческо-распорядительно-хозяйственного поста». И оставил приказ в силе.

Когда снабженцу показали эти «входящие», он поскреб подбородок и преспокойно разъяснил:

А разве я обманул или что приврал? Все же они подтвердили, что знают меня…

НЕ ТОТ АССОРТИМЕНТ

Дела у диспетчера Моргулькина до того стали шатки, что потребовалось срочно сочинить повод для приглашения на семейный вечер непосредственных руководителей управления. Сообща с женой придумал: двадцать пять лет производственно-трудовой практической деятельности и такой же стаж (правда, на годик опередили его — велика ли важность!) семейной жизни. Так сказать, два серебряных юбилея…

Загодя составил списочек будущих гостей и показал жене:

— Вроде ассортимент, выражаясь научным языком, рентабельный. С миру по нитке — и я на месте останусь…

Первым Моргулькин позвонил «хозяину» — начальнику межрайонного объединения. Тот помолчал, потом что-то переспросил, но не отказался.

Два зама его тоже пообещали, если будет время, заглянуть, тем более что Моргулькин намекнул о согласии шефа.

Главный технолог и начальник отдела кадров, будто сговорившись, ответили:

— Конечно, юбилеи надо отмечать, и мы заранее поздравляем. Но все же, хоть и не совсем сейчас к месту, выражаем пожелание: «Поворачивайся быстрее, не суетись от безделья и думай почаще».

Слова, правда, не особенно приятные. Но оба все же согласились прийти, когда диспетчер в одно дыхание перечислил всех вышестоящих, получивших приглашение отметить за семейным столом круглые даты…

Вот только непосредственный руководитель— начальник отдела — напрямик рубанул:

— Не пойду я к тебе в гости, Моргулькин! Не обижайся. Лодырь ты многоопытный и пустослов!

Но и его уломал юбиляр: показал список будущих гостей, а против каждой фамилии — жирная галочка.

— Все до единого прибудут! — взволнованно убеждал Моргулькин. — А вы вроде самостийником останетесь и вроде всему руководству некрасиво бросите в лицо: «Плевал я на ваше решение и вашу точку зрения. Никого и ничего не признаю».

— То-то и беда, что от нашей чуткости ты обнаглел, — вздохнул начальник отдела. — Ладно, может, и впрямь после юбилеев одумаешься. Постараюсь…

Вечером Моргулькин доложил обо всем жене, но остался один проблемный вопрос: приглашать счетовода Бочаровского или нет?

— Он нахальный подхалим. Частенько обходит меня, когда я завоевываю доверие руководящих кадров. К тому же завистник и сплетник…

— А вдруг его малость выдвинут? — резонно заметила супруга. — Да и пусть поглядит, кто у тебя на квартире за семейным столом общается. Всем разболтает. Иные побаиваться тебя станут. Да и от зависти Бочаровский вполне может нервное заболевание получить. Дай ему бог!

На том и порешили: пригласил счетовода, а затем, будто невзначай, поведал, кто будет. Тот аж присел на стул, но тут же вскочил и поправил диспетчеру отворот пальто. «Уже действует ассортимент», — мысленно ухмыльнулся Моргулькин.