Заяц над бездной

Каменное волевое лицо Смирнова вдруг выразило грусть.

- Я бы тоже полетел, Сеня, – сказал вдруг Смирнов и посмотрел на Гроссу.

- Так полетели! – просто сказал Гроссу и улыбнулся Смирнову.

- Нет, Сеня, - тяжело вздохнул Смирнов. – Мне, чтоб увидеть тот край, что родина мне, высоко подняться надо. Твой шарик, - Смирнов, щурясь на солнце, посмотрел на воздушный шар, - туда не подымет.

Ана с удовольствием уселась за стол на веранде дома Барона, напротив пожилой и толстой цыганки.

Пожилая цыганка, хмуря лоб и покусывая фильтр сигареты золотыми зубами, выкладывала на стол перед Аной карты, картинками вниз. Закончив раскладывать, цыганка, быстро и незаметно метнув на Ану взгляд цепких глаз с мутновато-желтыми белками, наклонилась низко к одной из карт и что-то зашептала прямо в карту, закрыв глаза.

Ана наблюдала за этим манипуляциями с усмешкой.

- Давай, открывай! – с интонацией своего отца, Барона, потребовала Ана.

Цыганка открыла карту, потом еще одну и еще, и расплылась в улыбке.

- Ай, счастье у тебя вижу! Большое счастье вижу! Муж у тебя будет, Ана – красавец!

- Да? – радостно откликнулась Ана. – Конечно, красавец! Ну, а какой он?

- Да, полный красавец! – восхищенно сказала цыганка, глядя в карты. – Высокий, богатый, как в кино, блондин, с голубыми глазами!

- Что? – Ана возмущенно вскочила на ноги. – Кого это ты мне хочешь подсунуть? Ах ты жаба! А ну убирайся отсюда! Забирай свои карты!

Разбуженный криком Аны, из окна дома Барона сейчас же высунулся громадный Малай.

- Ана?! – испуганно спросил Малай, продирая глаза. – Что случилось?!

- Да ты только посмотри на нее! – кричала, не унималась от возмущения Ана. – Она хочет подсунуть мне какого-то урода!

Толстая цыганка уже улепетывала по двору.

- Эй! – крикнула Ана повелительно, обращаясь к другой цыганке, издалека с усмешкой наблюдавшей за этой сценой. – Чара, иди сюда!

Тощая шустрая Чара, с грязно-розовыми лентами в смоляных волосах, с молниеносной быстротой раскладывала карты, улыбаясь в глаза Ане широкой улыбкой полного отсутствия совести, присущего настоящим гадалкам.

Чара открыла карты и обнаружила в них столько радостных известий, что даже стукнула себя костлявым кулаком по лбу.

- Муж у тебя будет, какой красивый муж! – поделилась с Аной радостью, быстро заговорила Чара. - Волосы черные, глаза черные, весь как огонь…

- Да! – сказала Ана и от удовольствия прикрыла глаза. – Давай, рассказывай еще!

В аэропорту было тихо. Потому что всё было хорошо организовано.

Все проходило гладко. Смирнов был доволен. Это счастье для организатора – а Смирнов был организатором до мозга самых мелких костей – когда все проходит гладко, точно по графику.

Смирнов еще раз с удовольствием взглянул в окно зала для приема спецделегаций - на ЗИМ, припаркованный у выхода из зала.

У лимузина шустрил Смирновский водитель - Ионикэ.

Лимузин – тщательно вымытый и через каждые пять минут протираемый тряпицей шофером Ионикэ - сверкал на солнце, как настоящее чудо техники. Черный кабриолет – такой модели ЗИМ был только в Кремле. Смирнов гордился этой машиной, а уж теперь буквально упивался предстоящей возможностью продемонстрировать своё любимое детище широкой общественности.

Точно по графику самолет Брежнева приземлился в аэропорту Кишинева.

Подъехал трап. Открылась дверь.

И вот на пороге появился Брежнев – рослый, смуглый, веселый. В маршальском мундире, усеянном орденами и бриллиантами. Бриллианты вызывающе сверкали на южном солнце.

Брежнев широко улыбнулся и встретился взглядом со Смирновым.

Смирнов улыбнулся в ответ.

Брежнев помахал рукой всему руководству края. А потом медленно, царственно и неизбежно, так что напряженно-радостное руководство республики сосчитало про себя шаги - спустился по трапу.

И пошел по красному ковру, отороченному десантниками с примкнутыми штыками автоматов - навстречу Гроссу и Смирнову.

А вслед за Брежневым по трапу с флагом Молдавии спустились, один за другим, четыре усатых чернявых мексиканца. На них были роскошные, вышитые золотом сомбреро. У всех в руках были музыкальные инструменты – гитары, бубны и маракасы.

Смирнов и Гроссу удивленно проводили глазами мексиканцев и поспешно переключились на высокого гостя.

- Добро пожаловать на молдавскую землю, Леонид Ильич! – радостно заявил Гроссу, протягивая руку Брежневу.

- Уже пожаловал, - улыбнулся Брежнев и пожал руку Гроссу.

- Добро пожаловать, Леонид Ильич! – сказал Смирнов.

- Ваня! – сказал Брежнев и сильно, грубовато дружески обнял, и затискал Смирнова. – Здорово, Иван!

- Леня! – Смирнов был растроган, на глазах у него выступили слезы.

- Ну, как ты тут? – спросил Брежнев, все еще тиская Смирнова, - Воюешь?

- Воюю, – ответил Смирнов скромно. – Сам все увидишь.

Брежневу поднесла хлеб и соль девушка в национальном костюме.

Брежнев отщипнул кусок хлеба, и прямо взглянул в глаза молодой молдаванке. Молдаванка с хлебом и солью даже смутилась.

- А это… – Смирнов наклонился к Брежневу ближе и указал взглядом на мексиканцев.

- А! – Брежнев весело хлопнул себя по лбу. – Я про них забыл. Это понимаешь, был в Мексике, и мне их подарили.