#заяц_прозаек

Первые два урока — большая контрольная по органике. Сначала легкие задания, одно удовольствие, а потом Юра сам не заметил, как втянулся и забыл про ребусы на снегу. Химия, химия, география. К обеду Юра уже сомневался, не сам ли насочинял ерунды с недосыпа, но подошел все-таки с тетрадкой к Никите Денисову.

— Есть идеи, как решать?

— Откуда взял?

— Долгая история.

— Юрик, выглядит как хрень.

— В смысле?

— Ну, вот это функция. А это что?

— Ни на что не похоже?

— Неа. Точно нормально переписал?

— Да вроде.

— Ну спроси, конечно, у старших. А что сделать-то надо?

— Решить.

— Понятно, а что именно найти? Какая формулировка задания?

— Да черт его знает. Ладно, давай, спасибо.

— Было бы за что. Решишь — покажи хоть.

Может, здесь вообще не математика? По крайней мере, не только математика. Шарада какая-нибудь, заменить буквы на числа — порядковый номер в алфавите? Ну, Настя! Или не Настя? Завтрак, чтоб его.

А перемена была как раз обеденная. Юра поднялся в столовую — половина восьмого «А» уже на месте, Насти с подругами, конечно, нет. У них окно пятым уроком, могут не торопиться. Сидят где-нибудь под лестницей, или в закутке у медкабинета. Или проверочную дописывают. В любом случае Юра не ждал никакого знака, в лицее они ведь даже не здоровались, максимум — полуулыбка. С другой стороны, до сегодняшнего дня Настя и шифров на снегу не оставляла. Макароны были безвкусные, бесцветные и непоправимо слипшиеся. Котлета ничего. А если наоборот, цифры заменить на буквы? Но почему тогда латиница, «завтрак» то по-русски написано. Беспощадная Настя. Или все-таки нет?

Отсидел еще русский, потом информатику. С седьмого урока и до победного допы по биологии — две девочки из девятого класса, одна из одиннадцатого, Юра, ну и Димсаныч. Сидели обычно в кабинете девятнадцать-штрих. Там нет отдельного входа из коридора, пройти можно через девятнадцатый или двадцатый. Зато есть черепаха Байрон, живет в аквариуме с незапамятных времен. Вернее, полуживет, потому что все время сидит на камне. Справа от аквариума есть еще шкафчик с чашками и коробками конфет, которые открываются только на большое безрыбье. Обычно у Димсаныча бывает что повкуснее, иногда девочки приносят шоколад, а теперь и Юра уже освоился: таскал из дома то пряники, то пастилу, а однажды мама передала банку варенья из смородины.

Пришел вроде рано, без перемены, но в девятнадцатом-штрих уже кто-то смеялся. Стукнул два раза в приоткрытую дверь. Напротив, за учительским столом, почему-то обнаружилась Пи.

— О, Юрик, привет, — Димсаныч сидел спиной к террариуму. — Знаешь, как по-немецки «лошадь»?

— Знаю. Der Pferd.

Димсаныч захохотал раскатистым басом, а Пи заливалась, как трехлетка, которой показали палец. Здесь смеются всегда, в любом составе.

«Der Pferd!», — повторил Димсаныч, избыточно фыркая, как будто был как раз лошадью и дождался случая представиться. Вообще Юра знал слова посмешнее, но было, кажется, не нужно.

— А можно встречный вопрос? Только, скорее, не к Вам, а…

Господи, как ее зовут-то?

— Ко мне?

— Да. Наверное.

Поставил рюкзак на заднюю парту, достал тетрадь и подошел к учительскому столу.

— Посмотрите, пожалуйста. Это имеет математический смысл?

— Ой. Юра, это интеграл?

— Интеграл?

— Знаете как бывает на контрольных, двоечник у отличника не списывает, а срисовывает. Могу здесь поправить? Вот эта Ваша буква S на самом деле никакая не буква. Нужен ответ?

— Да. Но раз уж мы опознали интеграл, спрошу у кого-нибудь из старших.

— Вы уже спросили у меня. Ответ — ноль. Если верхний предел равен нижнему, определенный интеграл равен нулю. На функцию можете даже не смотреть.

— Спасибо.

Ноль? Завтрак — ноль? Без завтрака? Завтрак — о. Завтрак-круг? Тарелка?

Господи. Завтра к 0. Завтра к нулевому.

— Спасибо! Большое-большое спасибо…

— Ирина Владимировна.

— Ирина Владимировна!

4.

Стояла в своем черном пальто на крылечке ателье.

За полтора месяца Настя ни разу не пришла первой. Это была настолько невероятная, невозможная картина, что Юра даже не пытался себе представить, где она могла бы стоять, если бы вдруг пришла. Оказывается, на крылечке.

— Ты все-таки понял!

— Не буду говорить тебе, кто помог. Настя! Шуточки с интегралами?

— Настя…Знаешь, Настя — это как будто никакого имени. Настройка по умолчанию. Мне нравится Вера, Надя, ну или хотя бы Нина. Это…такой правильный вес, понимаешь? Тяжелое, но в хорошем смысле.

— Понимаю. Мне тоже такие имена нравятся, но твое все же больше. Настя. А что у тебя нулевым?

— Что угодно. Снег. Декабрь. Шуточки с интегралами. Обожаю просыпаться затемно.

— Правда?

— Почему нет?

— Ты говорила, что нет. Кто тебя укусил? Может, и холода полюбила?

— «Холод меня воспитал, и вложил перо
В пальцы, чтоб их согреть в горсти»?

Всегда любила на самом деле.

— Варежки мои хочешь?

— Давай одну, а остальные руки по карманам.

Надела — серую, шерстяную, сантиметра на три длиннее, чем нужно. И взяла — сама — за руку.

Конечно же, на Энгельса ни души. Даже собаки молчат сегодня.

— Помнишь, ты говорила, что собираешься жить в Москве?