Заяц с янтарными глазами: скрытое наследие

Спящий слуга.

Дети, играющие масками, из слоновой кости.

Дети, играющие с щенками.

Дети, играющие с самурайским шлемом.

Десятки крыс из слоновой кости.

Обезьяны, тигры, олени, угри и скачущая лошадь.

Жрецы, лицедеи, самураи, ремесленники и женщина, купающаяся в деревянной бадье.

Вязанка хвороста, перетянутая веревкой.

Мушмула.

Шершень в гнезде, прикрепленном к сломанной ветке.

Три жабы на листке.

Обезьяна с детенышем.

Пара любовников.

Лежащий олень, чешущий ухо задней ногой.

Танцор театра но в расшитой одежде, держащий перед лицом маску.

Осьминог.

Обнаженная женщина с осьминогом.

Обнаженная женщина.

Три съедобных каштана.

Священник на лошади.

Хурма.

И еще более двухсот фигурок — огромная коллекция очень маленьких вещиц.

Шарль не покупал их отдельно, как лакированные шкатулки: он купил у Сишеля эту впечатляющую коллекцию всю сразу, целиком.

Как же все это было? Может быть, эти нэцке были свежим поступлением? Каждое нэцке сначала завернули в шелковый лоскут, а затем положили на опилки, потом привезли из Йокогамы на одном из тех кораблей, которые тратили на дорогу четыре месяца, огибая мыс Доброй Надежды? Может быть, Сишель совсем недавно разложил их в шкафу, чтобы соблазнить состоятельных клиентов? Или Шарль сам разворачивал их, одно за другим, и так обнаружил моего любимого обернувшегося тигра на бамбуковой ветке, которого вырезали из слоновой кости в Осаке в конце XVIII века, или этих крыс, застигнутых врасплох на высохшей рыбине?

Может быть, он влюбился в удивительно светлого зайца с янтарными глазами, а всех остальных купил просто за компанию?

Или он специально заказывал эти нэцке Сишелю? Может быть, эту коллекцию составлял в течение года или двух какой-нибудь прозорливый торговец в Киото, понемногу скупая вещицы у обедневшей знати, а потом перепродал ее? Я присматриваюсь. Среди этих нэцке совсем мало таких, которые были изготовлены для продажи на Запад, наспех вырезаны за предыдущие десять лет. К их числу явно относится пухлый мальчик, хныкающий за маской. Он сработан грубо, вульгарно. Но подавляющее большинство нэцке созданы еще до прибытия в Японию коммодора Перри, некоторым уже тогда было больше ста лет. Здесь есть и фигурки людей, и животных, и эротические сцены, и мифологические существа: представлено большинство сюжетов, типичных для всеобъемлющей коллекции. Некоторые нэцке подписаны знаменитыми резчиками. Эту коллекцию явно составлял человек сведущий.

Или, быть может, Шарль просто случайно оказался вместе с Луизой у Сишеля, среди вороха шелков, папок с гравюрами, ширм и фарфора, и раньше других коллекционеров обнаружил клад? Кто первым заметил нэцке — он или она?

А может быть, Луизы с ним тогда не было? И коллекция должна была стать сюрпризом, приготовленным к ее очередному визиту в комнаты Шарля?

Сколько заплатил за них этот молодой человек, этот взыскательный и обаятельный коллекционер? Его отец, Леон, которому было всего сорок пять лет, недавно умер от сердечной недостаточности. Его похоронили рядом с Бетти в семейном склепе на Монмартре. Но дела «Эфрусси и компании» шли очень хорошо. Жюль недавно купил землю в Швейцарии, на Фирвальдштетском озере, чтобы построить шале для отдыха. Его дядья покупали замки и участвовали в забегах на ипподроме Лоншан, причем их лошади красовались в родовых цветах Эфрусси — голубом и желтом. Нэцке, должно быть, стоили очень дорого, но Шарль мог позволить себе такое экстравагантное приобретение, ведь его состояние росло с каждым годом — вместе с состоянием семьи.

Конечно же я знаю не все. Но я точно знаю, что Шарль специально для нэцке купил шкаф-витрину из черного дерева, отполированного до блеска. Эта витрина была выше самого Шарля — чуть выше метра восьмидесяти. Содержимое можно было рассмотреть сквозь стеклянные дверцы и боковые прозрачные стенки. Зеркальный задник бесконечно умножал коллекцию. Нэцке лежали на зеленом бархате. Все они слегка различаются между собой легчайшими оттенками цвета, и все эти оттенки слоновой кости, рога и самшита — кремовый, восковой, ореховый, золотистый — оказались на одном темно-зеленом поле.

Теперь она передо мной, эта Шарлева коллекция внутри коллекции.

Шарль помещает нэцке на зеленый бархат, в витрину темного дерева с зеркальной задней стенкой, и она становится для них первым пристанищем в этой истории. Они пока неподалеку от лаковых шкатулок, от огромных занавесей, которые Шарль привез из Италии, по соседству с золотистым ковром.

Мне любопытно: устоял ли он перед искушением выйти на лестничную площадку и зайти в дверь налево, чтобы рассказать о своем новом приобретении брату Игнацу?

Нельзя, чтобы нэцке валялись в гостиной или кабинете просто так, никак не защищенные. Они могут потеряться, укатиться куда-нибудь, запылиться и надколоться. Им необходимо храниться в каком-то надежном месте, желательно вместе с другими безделушками. Вот тут-то и приходят на помощь витрины. И в этом своем странствии по направлению к нэцке я все больше и больше внимания стал обращать на витрины, на застекленные выставочные шкафы.