Заявка на подвиг

Он ожидал, что этот непробиваемый русский тут же сломается, опустится до уговоров. В конце концов дипломатия и есть искусство договариваться, стараясь добиться большей выгоды для себя. Но и этот финт не смог пробить невозмутимость гостя.

– Мой клиент довольно влиятельный человек на самом верху российской политической элиты. И если с девочкой что-то случится, – голос Кольцова по-прежнему был слегка вялый, как морской прибой в тихую погоду, – ее отец объявит вашей республике войну и нанесет удар первым, а может быть, даже не один. После чего ваша политическая элита сочтет за благо выдать вашу голову на золотом блюде.

– Очень интересно, – усмехнулся Калиф и почесал двойной подбородок короткими пальцами, унизанными золотыми перстнями.

Глеб сразу понял, что это был условный знак, но ничего предпринимать не стал, чтобы раньше времени не демонстрировать свою прыть.

Двое телохранителей Гасан-заде бесшумно приблизились к сыщику и набросились на него сзади. Один заломил Кольцову руку за спину, другой встал напротив, готовый выполнить любой приказ хозяина.

Наркобарон громко и раскатисто рассмеялся, явно довольный собой, захлопал в ладоши.

– Вот и славно получилось. Пока моя голова окажется на золотом блюде, твоя уже сегодня отправится в переносном холодильнике к твоему клиенту, чтобы в следующий раз он думал, кому угрожать.

Детектив, стоя с заломленной рукой, смотрел на толстого туркмена исподлобья. Этот взгляд еще больше разозлил Муртазу. Оскалившись, он зло пробормотал:

– Думаешь, это шутки? Нет, друг мой, все очень серьезно. Мои телохранители – афганцы, они родились с автоматами, и самое большое счастье для них – это резать головы шурави.

Эта угроза привела к совершенно неожиданному результату. Лицо сыщика исказилось, но не в ужасе перед страшной смертью, а в бешеной ярости.

– Очень хорошо, – прорычал Глеб, – что они из Афгана, я там воевал.

Дальше события завертелись со скоростью автомобильных гонок. Каблук правой ноги Кольцова по самой кратчайшей траектории врезался в корпус стоявшего напротив охранника, с силой артиллерийского снаряда разрывая тому диафрагму и круша ребра. Афганец умер, не успев упасть на пол. Одновременно сыщик, присев, развернулся, освобождаясь от захвата и смещаясь за спину второго телохранителя. Одной рукой он ухватил охранника за ворот рубахи и, рванув того на себя, второй – схватил за штанину, перебросил через голову спиной на выставленное колено. Хруст ломающегося позвоночника под сводами зала прозвучал неестественно громко.

Все было кончено в считаные секунды, Муртаза Гасан-заде не верил своим глазам, но инстинкт самосохранения взял верх, возвращая наркобарона в реальность. Неожиданно резко для своего телосложения он правой рукой выхватил из кармана жилетки бриллиантовые четки, к которым был прикреплен пульт дистанционного управления от замка оружейной комнаты. Пальцы левой намертво вцепились в подлокотник, где была установлена кнопка общей тревоги.

Всю территорию усадьбы огласил рев сирены.

– Это уже становится интересно, – тряхнув головой, возбужденно воскликнул Кольцов, понимая, что задушевный разговор с любвеобильным Калифом откладывается на неопределенное время.

Пока внешняя охрана пыталась взломать неподдающийся радиосигналу электронный замок, в зал первыми ворвались трое поваров в белоснежных халатах и высоких колпаках. Они были такими же толстыми, как и их хозяин.

Один из кулинаров держал над головой небольшой кухонный топорик, двое других были вооружены длинными разделочными ножами.

– Сейчас они разделают тебя на шашлык, – пообещал сыщику наркобарон, возбужденно подпрыгивая в своем кресле.

– Посмотрим, – отмахнулся от него Кольцов, срывая с шеи галстук. Оба конца широкой матерчатой ленты он намотал на кисти рук и двинулся на поваров.

Несмотря на бегемотские габариты, трое толстяков на удивление проворно кинулись в атаку. Крайний из нападающих выбросил вперед руку с зажатым в ней ножом, целясь в лицо противника. Кольцов отпрянул в сторону, уходя с линии атаки. Запястье с ножом Глеб захватил петлей галстука и рванул руку в сторону, разворачивая блестящий клинок. Второй толстяк с занесенным над головой топориком с разгона напоролся на остро отточенное лезвие, которое по самую рукоятку вошло в по-бабьи колышущуюся жирную грудь. Топорик выпал из ослабевшей руки, на белом фартуке стало расплываться огромное алое пятно.

Кольцов выпустил из рук галстук, ударом ноги под коленную чашечку сбил повара на колени и, ухватив за жирный подбородок и затылок, рывком свернул шею.

Третий боец кулинарного фронта никак не отреагировал на гибель товарищей, а ринулся на сыщика, широко размахивая ножом. Кольцов уклонился от атаки и ударил, выбросив высоко вверх ногу. Подкованный острый носок врезался в голову, дробя височную кость…

– Что вы толкаетесь, как бараны! – заорал ворвавшийся через боковую дверь Раид Халилов. – Его же сейчас убьют.

Старший охранник смахнул с лысого черепа пот и стал отдавать распоряжения своим подчиненным:

– Али, тащи сюда Сократа. Остальные за мной, устроим цирк.