Заявка на подвиг: Сказочное повествование

Хотел было дракон ответить, да больно насмешливым показалось ему выражение рыцарского лица. Уж не издевается ли тот над ним? И ладно бы только над ним, так он еще его драгоценные драконьи болезни обижает и принижает! А ведь Спартак Динамыч свои болезни и вправду сильно уважал, всячески завышал им цену и любые насмешки в их адрес воспринимал, опять же, очень болезненно. В таком замкнутом круге и существовал. Вот как рыцарь ему тот круг снова замкнул, осерчал на него Спартак Динамыч и пустил в ход свою тяжелую артиллерию – самые грубые головы в беседу ввел, самые злые языки задействовал.

– А ты, что ли, интервью у нас пришел брать? – огрызается на рыцаря одноглазая голова, вторая слева. – Так мы интервью по средам даем, а сегодня пятница – день не приемный. Зайдите позже.

– Да нет, – парирует рыцарь, – мне интервью твои не нужны, и на прием я к тебе записываться не собираюсь. Ты ведь, небось, таких, как я, только внутрь принимаешь? То-то, а я еще снаружи побыть хочу. Мне, твое злодейство, другое надо: намерен я с тобой сразиться, и намерение это мое – ух какое твердое!

– Мы ж объяснили тебе, – сокрушается седьмая голова, конопатая, – с нами сражаться нельзя. Бюллетень у нас, больничный лист, понимаешь? Нарушение режима может получиться. А нам против ветеринаров никак нельзя идти.

– Точно, – кивает восьмая голова, плешивая, – идти против докторов – это все равно, что идти против болезни.

– Это беззаконие! – поддакивает и вторая голова.

– Чего? – возмущается барон Николай и по сторонам оглядывается – призраков да оруженоску в свидетели призывает. – Нет, вы посмотрите на законопослушника! Беззаконие, говорит! Сам законы нарушать горазд, а от других законности требует!

Оруженоска с трудом сдерживается, чтобы в беседу не встрять: обещала она барону Николаю молчать. Вот она и выполняет обещание, только жестами выражает свое отношение к происходящему. Зато уж такие жесты у нее живописные – хоть иероглифы с них рисуй.

– Это какие такие законы мы нарушаем? – осклабилась вторая голова. – Человечьи что ли? Так мы на них плевать хотели жесткой технической слюной. У нас свои законы имеются, по ним и проживаем.

– Погоди, – одергивает вторую голову восьмая и рыцарю объясняет: – Мы, между прочим, и ваши человечьи законы не нарушали вовсе. Нам именно по вашему закону положено по человеку в месяц съедать для поддержания себя в боевой готовности. Показать выписку?

– Да-да, верно, – подтверждает седьмая голова, – мы военнообязанные, мы к штурмовой авиации приписаны. Вот мы свой годовой паек-то и взяли – ни человеком больше, ни человеком меньше, только свое.

– А то от ваших генералов дождешься положенного, как же! – добавляет вторая.

И тут опять зычно заурчало у дракона в животе.

– Жестковат тренер? – сочувствует барон Николай. – Эх-хе-хе.

Ощерился дракон четными головами, нечетными улыбается глупо.

А рыцарь паузой воспользовался, кое-какие предварительные итоги в уме подвел. Вроде он уже окончательно бояться перестал, освоился, привык к драконьим масштабам и пригляделся к его чудовищным головам. Одно ему ясно уже сейчас: у его противника сколько голов – столько и мнений. То он пожизненный инвалид, то он военный авиатор, то болельщик со стажем, – просто шизофрения какая-то, размножение личности. Только главное пока не выяснил – разве ж так сразу же разберешь, кто из голов, так сказать, у руля организма, а кто к хвосту сторожем приписан? Вот, например, седьмая, рябая, голова много активности проявляет, да уж больно простовата. А восьмая, лысая, вроде и с мозгом внутри, да слишком паясничает и хорохорится попусту. Вторая, одноглазая, – совсем уж грубая, неотесанная. Шестая улыбается, позолоченными зубами посверкивает, а не слова не сказала. Четвертая – мало того, что молчит все дорогу, так еще и никаких особых примет не имеет. Пятая трусовата слишком, даже брови у нее дрожат все время, видать, на мокрое место приставлены. Первая, та, что с бородой седою, нечищеной, – слишком дряхлая, изношенная. А об остальных вообще подумать пока нечего, никак себя не проявили. Прикинул барон Николай, что к чему, да и решил пока выводов не делать, а постараться еще с драконом поговорить, чтобы он свои головы рельефнее выставил, чтобы и анфас и профиль засветил.

– Ладно, – говорит, – хватит чепухой заниматься, слушай мои условия. Становимся друг против друга и пробиваем пенальти. Знаешь, что такое пенальти?

Обиделся дракон, первой дряхлой головой затряс старчески.

– Нас, между прочим, Спартаком Динамычем не за красивые глаза зовут, – ворчит. – Ты, малек, еще манной кашей давился, когда мы уже лет двести как за нашу сборную болели с пристрастием!

– Вот и отличненько, приятно иметь дело с больным профессионалом. Значит, пробиваем пенальти по очереди. Мои ворота – вот эти покосившиеся, а твои – вход в пещеру. Играем до трех очков, как в сказках полагается.

– Да что ты такое придумал, гость незваный! – возмущается пятая голова, бровастая. – Зачем пинать нас хочешь!? Что мы тебе сделали плохого?