Заявление о любви

— …лежит бессильно. — Марта не дает себя спровоцировать. — Маленький такой. Я его беру двумя пальцами, вся покраснела, мужчина тоже весь бурый, Гося держит трубку, и вдруг пенис из такого маленького становится…

— Членом! — радостно кричит Ивона.

— И каким! Я его отпустила, а мужчина бормочет: «Простите, сестра, простите…»

— А за что? Дурачок, вот если бы ничего, я понимаю… Не стоило и стыдиться.

Получилось. Марта не любит отсоединять капельницу, пока процедура не закончена.

— Ну да, нечего стыдиться. Доктор делает вид, будто не замечает, но я-то вижу, что он задыхается от смеха, а этот…

— …член!

— …сжимается. Тогда я снова его осторожно беру, а он все увеличивается! Клянусь, такого больше никогда не случалось!

— Сочувствую. — Ивона реагирует мгновенно, как пулемет.

— Ну, понимаешь, никогда так… Ой, я ведь говорю не о личной жизни!

— Может, тебе начать использовать перчатки и вне работы! — Ивона удобно укладывается на каталке. Она бледна, взгляд голубых глаз без макияжа невинен. Она поднимает руку, откидывает волосы на плечи, забавно сгорбливается и, подражая мужскому фальцету, бубнит:

— Боже, и что мне с ним делать, ты, хрен чертов, ты… Ух!

Марта не в силах сдержать смех.

— Послушай, если говорить правду, это был здоровый сорокалетний мужчина. — Ивона становится серьезной.

— Больной, он был болен, — поправляет Марта и вывозит каталку из комнаты.

Полдень

Марта придерживает дверь ногой. Нужно быть внимательной: каталка широкая, а дверной проем очень узкий. Ввозит ее в палату. Ивона терпеливо ждет, пока Марта закончит поправлять постель, встряхнет простыню, подвезет каталку и поможет ей перелечь на кровать. Ох, как нелегко! Марта должна хорошенько встать и потихоньку поднять Ивону. Марте нужно следить за позвоночником — врач сказал, что это профессиональная болезнь медсестер. И хотя Ивона с каждым днем становится все легче, Марте все труднее ее поднимать.

Получилось. Ивона лежит, тяжело дыша. Марта накрывает ее одеялом.

— Цыпленка! Я бы съела цыпленка! — Ивона прикрывает глаза.

— В нашей стране с каждым днем все меньше птиц, а ты хочешь их есть?

— Я же сказала цыпленка, не аиста. Хотя не доказано, что это аисты.

— Нет, это совсем другие птицы… Совершенно точно! — поддерживает тему Марта.

— Я тебя не узнаю, сестра! — Ивона не может сдержать смех. Но Марта не весела.

— Что ж, голодный думает о хлебе… — Она на полуслове обрывает фразу. — Я и так уже много сказала.

— Насколько я знаю, у тебя есть муж.

Нужно принять решение. Марта садится на кровать. Ивона отодвигается, освобождая место рядом. Марта становится серьезной.

— У нас что-то в последнее время не ладится. — Она замолкает. — То есть в целом все нормально… Но…

— Помню, я была замужем… — В голосе Ивоны появилось тепло.

— И что? — Марта надеется услышать рассказ. Слушать всегда легче, чем говорить.

— Мы отлично развелись.

— Почему?

— Почему что?

— Почему вы развелись?

— Ой, а я знаю? Почему я не сварила рыбный суп? Или почему сварила именно рыбный? Зачем надела длинную юбку? Покажи ноги. Почему юбка такая короткая? Все ноги на виду! Гулять, раз, два, раз, два. Почему я должен с тобой ходить гулять, иди одна! И так далее.

Марта протягивает руку к столику, открывает пакет апельсинового сока и наливает в чистую кружку.

— Ууу, — бурчит себе под нос, смотрит на кружку. — Хочешь немного?

— Не-ет. Мы только во время развода смогли друг друга понять. Хоть и не до конца. Судья приглашает нас в зал. Петра трясет. Он садится рядом со мной. Судья говорит, что место Петра напротив, он пересаживается, но сначала так значительно до меня дотрагивается, ободряя, пожимает мою руку. Судья спрашивает, как долго он не живет с женой. Петр отвечает: года четыре, наверное. Но ведь вы только три года женаты. Ах да, простите, три года, — поправляется. А после объявления развода подходит ко мне и спрашивает, может ли он сделать мне подарок.

— Подарок?

— Представляешь? Он как раз закончил книгу и получил авторский экземпляр. «Семнадцать проверенных способов сохранить брак»! — Ивона выглядит здоровой, когда смеется. Марта задыхается от смеха.

— Он… он… он… вручил ее тебе в присутствии судьи? — Марта, заразительно и громко смеясь, с трудом заканчивает фразу.

— Развода не было! Это было аннулирование усыновления, — говорит Ивона в перерывах между приступами смеха. — Расскажу тебе еще кое-что веселенькое. — У меня был врач. Два дня после операции. Я ему сразу историю рассказала, знаешь, о Христе. Ту, помнишь, в которой Иисус с учениками идет по улице, видит, человек страдает, воет от боли…

— Неприятная история! — Марте не хочется слышать богохульство.