Заигрывающие батареи

На севере, вопреки ожиданиям руководства было тихо — постреливали чуток, да разведгруппы шарились по ночам, но все, что тут предпринималось русскими — было впору не для крупного города, а для ничтожной деревни. Мелкая возня силами до роты и без танков. Ну да, ломиться тут танками невозможно, потому ясно, что русские сами здесь делают оборонительный рубеж. Фестунги ведь не только для перемолачивания сил врага, еще и в тыл ему можно врезать многотысячным гарнизоном, коммуникации порезать, сорвать наступление вглубь Рейха! Вот и запечатали русские северную сторону, сев на немецкие же укрепления, которые тут делались еще с Большой (ну да, в сравнение с этой ВОЙНОЙ та, прошедшая, уже казалась пустяковиной, потом в период обострения отношений с Польшей добавили бетона с 1936 года, ну и нынче усилили. Все это красные захватили и теперь переделывали под себя, меняя направление стрельбы вовнутрь).

Потому русские рванули с юга, где теперь грохотало свирепо — почти как в Харькове. От этого снова заныла ляжка. Как раз там, где только-только зарубцевалась надоевшая дыра.

С помпой сообщили, что удалось пробить дыру в русской обороне, туда пеше ломанулись массы жителей. Но прорыв этот русские запечатали через сутки. Город был в плотном мешке. Рассказывали с восторгом, что сунувшиеся в город красные уже потеряли несколько десятков танков, что их жгут фаустпатронами даже маленькие дети, что потери у русских чудовищные, что здесь им наконец-то выпустят кишки и обескровят! Радоваться, правда, мешало то, что попытка взять Бреслау с наскока закончилась не паузой, а тщательным и неспешным прогрызанием обороны. Сданы кирасирские казармы, потеряно несколько районов и теперь аэродром уже под обстрелом постоянным, а воздушный мост — это очень важно не только для морали. Сейчас на заводе ФАМО делают чудовищной мощи бронепоезд, для которого авиация привезла стволы орудий вроде и хотелось бы, чтоб и дальше страна помогала осажденным!

По своей привычке русские попытались взять город на шпагу с ходу, не получилось и теперь — на слух, казалось Поппендику, что стволов стало стреляющих меньше, но бои на другом конце не прекращались.

Старшина вышел из запоя, опять включился в хитромудрые махинации, удвоив рвение. Настоящий камарад! Только улыбаться перестал, а когда пообщался со знакомыми связистами при штабе — и тем более похмурел. И лейтенанту настроение портил постоянно, то рассказывая, что 17 госпиталей в городе уже забиты битком и «Тетушки Ю», привозя сюда всякое нужное, увозят обратным рейсом раненых, превышая все допустимые нормы загруженности, то, что трения в верхах достигли апогея и Ханке скоро сожрет нынешнего коменданта, потому как фюрер держит сторону своего гауляйтера.

Особенно это проявилось в том, что комендант просит все время боеприпасы, а гауляйтер запросил присылку 8 тяжелых орудий. Пушки таких габаритов в транспортник не влезают, потому лично Гитлер приказал направить запрашиваемое в 8 тяжелых планерах, в каждый громадный планер — по громадной пушке, с расчетом, запасом снарядов и прочим нужным. Тяжело загруженные планеры нехотя оторвались от полосы бетона и взяли курс на восток. Семь из них были сбиты русскими и на аэродром в Бреслау сел только один, а остальные с орудиями, ротой артиллеристов и боеприпасами сгинули по дороге. И толку от одного жерла — если боеприпасов к нему нет, таких некормленых дудок в городе полно.

Поппендик знал, что на многочисленных складах в ходе спешной ревизии нашли несколько тысяч «Офенроров» — к сожалению с боеприпасами к ним дело обстояло крайне убого, хотя сама по себе машинка была неплоха. Теперь в городе сотни «изобредателей местного разлива на манер этого идиота Кучера», как презрительно отзывался старшина о тех, кто самонадеянно брался конкурировать с конструкторскими бюро и спецами — инженерами, пытались как-то приспособить эти мощные, но бесполезные без боезапаса стволы.

Пытались стрелять пустыми консервными банками, набитыми взрывчаткой, пытались делать эрзац-снаряды, но получалось паршиво. Разве что в госпиталях прибавилось покалеченных испытателей. Среди всей этой волны изобретателей только двоим удалось сделать что-то понятное и употребимое.

Но не с гранатометами, а с так же обнаруженными на складах в Арсенале сорока 125-миллиметровыми минометами. Как ни искали — к ним мин не нашлось. Что и понятно — про такие дудки Поппендик и слыхом не слыхивал, скорее всего трофейные, благо тут таких стволов, полученных в годы побед из разных стран, скопилось по прихоти генштабовской логистики множество. И понятно, что к таким боеприпасы найти было сложно. Прошло время побед, потому и советские и французские и голландские с английскими системы сидели на скудной диете.