Заигрывающие батареи

— И что там? — поинтересовался Бочковский, но сослуживец поморщился и сказал:

— Сам разберусь.

— К замполиту сходи все же, науськай. Пусть помогает.

— Хорошо — буркнул Бессарабов, по нему было видно, что уже сожалеет, что не сдержался, не любил он жаловаться. Принципиально. Гордый и самостоятельный, все привык сам решать. Старлей посмотрел, пожал плечами, решив, что может с замполитом и сам пообщаться, мало ли что Бессарабов там из гордости скрывает, а помочь своим — дело святое. Заговорил о другом.

— Был у нас в госпитале, когда я там лежал, один субчик. Бывший боксер, ноги ему ампутировали, так он приучался на тележке такой с колесиками ездить. Злющий, холера… И ручищи длинные, как у гориллы.

— Без ног благостным быть трудно — пожал плечами Бессарабов.

— Это да. Но мне кажется, что он и до этого был редкостной сучности псиной и драчуном. В общем, с отбитой головой, может и контуженный впридачу, но в итоге — очень стервозный сракотан. Но удар поставлен, так что рядом с ним старались не находиться и мимо не ходить, мог просто так ударить, для моциону. Вроде по-товарищески шуткует, но больно бил. А отвечать ампутированному — не с руки. В общем приходилось от него держаться подальше. Что было не очень трудно — ездил он медленно и недалеко, руками махать мог долго — а в езде спекался мигом.

— К чему это ты?

— Мне покоя не дает, что не тянем мы сейчас против немецких новых танков. Рикошетов масса, броня на них чертовски толстая, а вот их пушка нас на два километра продырявит, а если совсем не повезет — то и на трех километрах достанет. Сейчас мы их погоним на запад — и они нам будут засады устраивать. И место для охоты уже они будут выбирать. Пока до него доберешься на пистолетную дистанцию — он дырок наделает. Но, чтоб не преклоняться перед вражеской техникой, замечу, что на мой взгляд напоминает этот их «Тигр» того самого калеку. Лоб в лоб с ним бодаться нам никак не выгодно, но в том-то и дело, что их «Тигра» опасен на трех километрах прямой видимости. А мы ему можем быть опасны с куда большего расстояния, не вступая в прямую перестрелку с пистолетом против снайперской винтовки. Так вот считаю, что надо нам использовать их слабые места.

— Имеешь в виду тяжесть?

— И ее тоже. Даже для нас-то не каждый мост и не каждая дорога годится, а мы легче «Тигры» вдвое. Значит этот тяжеловес не везде может просто проехать. В отличие от нас. Что особенно пикантно — мы можем отлично представить, где эта зверюга сможет пройти. Выбор тигроопасного направления ясен сразу.

— Мудрено их будет засадами ловить. В наступлении-то — проворчал Бессарабов, но смотрел внимательно. Видел, что командир придумал что-то толковое.

— А не надо их ловить. Ты сам посуди — сделали немцы не то очень медленный танк, не то очень быстрый ДОТ. Я этот вопрос провентилировал у инженеров в ремслужбе, да и штабники мне показали перевод немецкой инструкции к этому агрегату. Так вот ехать эта тяжеловесина может километров десять в час. По дороге. По очень хорошей дороге — километров тридцать. Но ты найди тут на третьем году войны автобаны. Топлива она по сравнению с нами жрет втрое — вчетверо.

— Это понятно, я на КВ служил, могу представить, хотя «Клим» в сравнении куда легче, хотя тоже тяжелый вроде. Ты к тому клонишь, что не надо с «Тиграми» бодаться, а лучше резать им снабжение, не входя в клинч?

— Вот, ты сам уразумел.

— Так тут и уразумевать нечего. У нас в роте — еще в сорок первом, до войны, на выезде один архаровец, свежеприбывший командир танка, между прочим, не заправился, когда надо было — у них гусеница свалилась, они и прокорячились вместо заправки. И во время марша, понятное дело, встал, как припаянный.

Ротный наш к нему разбираться, а это чудо механизированное глазами лупает и на все вопросы отвечает удивленно:

— Без бензина-то не едет!

— Это что, крестьянский сын думал, что танк как лошадка, доедет до конюшни — там и покормят? Ну ведь свистишь! — засмеялся Бочковский.

— На полном серьезе, Володя, точно говорю — из учебки ведь парень, а вот такое удумал! Мы даже не нашлись, что сказать, уж на что ротный умел словесы плести вопленно — а и он не нашелся. А потом уже когда началась — вот тут точно убедились все и до донца: нет снарядов — не стреляет, нет топлива — не едет. Да еще ломается техника, а запчастей нет, в придачу моторесурс вырабатывался, оказывается, даже на холостом ходу — у многих машин он и так до войны уже был исчерпан, а у новых — тридцатьчетверок он был с гулькин нос. Работает — не трожь, заглушишь — не заведёшь! Такой был принцип. Поработает — и мотору каюк. И все, бросай железо. Не столько нам танков пожгли, сколько так поломалось или без бензина оказывалось. Эх, паскудное время было…

— Ну так и надо им должок возвращать теми же пирожками. Тридцатьчетверочка везде пролезет, а долбать тыловиков куда проще, чем в засаду соваться — кивнул старлей.

— Резонно. Тем более — что они сами же к тому вынуждают.