Зайнаб

С тех пор прошло восемьнадцат лет, восемьнадцат беззаботных детских, отроческих, юношеских лет. Аллах почему-то обделил Амаци сыном. Дерви-Али для Амаци стал единственным сыном, для матери утешением души. Родители постарались в воспитании сына вложить всю душу, вырастить его честным, мужественным, порядочным человеком. Таким и его видели сельчане. Для друзей он был самый преданный друг, на велеьях, свадьбах главный организатор, для любой девушки ее мечтой, тем пахлеваном на белом коне, которого они видели в своих девичьи снах.

Да, Амаци был наслышан о темных делах рода Дервишей, об их колдовских чарах, погубленных людских душах, и о том, что люди огнем и мечом выжгли с лица земли их племя, даже название «Дервиш». Они и не были расстроены тем, что последнего отпрыска из племени «Дервишей», вместе того, чтобы уничтожить, пригрели в своей семье, тайно усыновили. Наоборот, за то, что Аллах ему подарил такого сына, Амаци пять раз в сутки во время молитвы благодарил Его. «Нет, я не жалею тем, что в тайне от сельчан воспитываю отпрыска Дервишей. Видит Аллах, я не знал о том, что в тот день колдунья Ашаханум, дав ему жизнь, сама уйдет на вечный покой. Это рука Аллаха повела меня в то время на это тайное место, значит я чист перед джамаатом. От коварных Дервишей на земле не осталось ни одного ростка, а их прах по всему свету развеян ветром, их кости волками, шакалами разбросаны по горам и долинам. Вместе с ними в небытые ушла и их колдовская сила. А Али — мой сын, кровь от моей крови, плоть от моей плоти. От колдовской силы Дервишей ничего нет. Как только родился, первый глоток молока он сделал от груди моей жены. Когда я нашел его в долине реки между ног умирающей от потери крови матери, кто был в свидетелях, кроме Аллаха? В то время, это Аллаху было угодно, и моя жена родила дочку. Получается, тот день моя жена родила двойню. А Аллах мудр, всевидящ, и Он поддержит мой поступок. Все же я спас от неминуемой гибели человеческое беззащитное дите! Разве за такое деяние Неб и Земля людей наказывают?» — на молитвенном ковре он долго сидел на корточках, разговаривая с Всевышним, споря, не соглашаясь с самим собой.

Но сколько не говорил Амаци с Всевышним, как не спорил со своими мыслями, в душе не находил покоя. Наоборот, какая-то скрытая пружина сомнения и тревоги довила на его сердце, вызывая в нем все боль вопросов без ответов. Накинув на плечи длинную шубу из овчины, он заворожено глядел в горящий огонь. И чем больше думал о дне встречи с его будущим сыном, тем больше тумана собиралось в его голове, где он терялся, путался, спотыкался. Дервиши, племя колдунов, знахарей, чародеев, откуда же вы такие взялись? Всевышний послал людей на Землю делать добро. А от ваших черных деяний до сих пор дрожит земля. Ваше племя сгинуло в лета, ваши могилы давно обросли мхом, от них даже следов не осталось. А люди до сих пор боятся даже одного упоминания вашего имени. Никто на земле, кроме меня, не знает, где покоится бывшая мать Али. Ее тело спрятано так, что ни одна живая душа не найдет его.

Вдруг он вздрогнул, за языкам пламени проскользнуло знакомое лицо с горящими зелеными глазами, шуба соскочила с плеч, он у пал на бок. «Тфу, ведьма, сгинь, сгинь с моих глаз! — замахал он перед глазами рукой. — видении на мгновение исчезло, но опять появилось. Он смотрел в глаза Ашаханум заворожено. Ему показалось, его тело куда-то исчезло, и мысли его кто-то крадет. Кто-то управляет его разумом, чья-то колдовская рука сжимает его руку, не давая сдвинуться с места. — О боже, какая же колдовская сила кроется в ее лице, какая же страшная сила красоты упрятана в ее зеленых глазах! Сила, покоряющая себе разум и волю человека, сила губящая мужчину, сила, опрокидывающая его к ее ногам! Тфу, тфу ведьма, сгинь с моих глаз! О боже, храни меня от коварства женщины и колдовства дьявола! Аминь!» — он, дрожа, и путаясь в своих мыслях, прочел молитву, оберегающую от колдовских чар женщины.