Заир

     Неделю кряду я брожу по набережным Сены, а потом запираюсь у себя в кабинете. Так, словно стоящий за плечом ангел диктует мне, я пишу книгу - вернее, письмо, бесконечное письмо женщине моей мечты, женщине, которую люблю и буду любить всегда. Когда-нибудь эта книга попадет тебе в руки, но даже если этого не произойдет, я - в ладу со своей совестью, с миром в душе. Больше я не сражаюсь со своей уязвленной гордостью, больше не отыскиваю Эстер на улицах и в барах, в кино и на приемах, в Марии и строчках газетной хроники.

     Напротив - мне довольно самого факта ее существования: он показывает и доказывает, что я способен испытывать неведомую прежде любовь. Он осеняет меня благодатью.

     Я принимаю Заир. Пусть ведет меня к святости или к сумасшествию.

***

     Книга, названием которой стала строчка из Екклезиаста "Время раздирать и время сшивать", вышла в конце апреля. Через две недели она уже заняла первое место в списке бестселлеров.

     Литературные критики, которые никогда со мной особенно не церемонились, на этот раз оказались просто беспощадны. Кое-что я вырезал и вклеил в тетрадь рядом со статьями, посвященными прочим моим книгам. Писали примерно одно и то же, менялось только заглавие:

     "... мы живем в такие бурные и беспокойные времена, автор же, рассказывая любовную историю, снова заставляет нас бежать от действительности" (можно подумать, человек способен жить без любви);

     "... короткие фразы, поверхностный стиль" (можно подумать, длинные фразы - свидетельство стилистической глубины);

     "... автор открыл секрет успеха - маркетинг" (можно подумать, я родился в стране с богатой литературной традицией и обладал средствами для "раскрутки" своей первой книги);

     "... хотя она будет раскупаться не менее успешно, нежели все предшествующие, это доказывает лишь то, что человек не готов воспринять окружающую нас трагедийную действительность" (можно подумать, критик знает, что это такое - готовность к трагедии).

     Появилось, впрочем, и другое: к приведенным выше фразам рецензенты добавили кое-что новенькое - о том, например, что я, стремясь заработать как можно больше, использую прошлогодний скандал. Как всегда бывает, бранные отзывы только подогрели интерес публики. Мои верные читатели покупали книгу, а те, кто уже успел позабыть скандал с исчезновением Эстер, теперь вспомнили и поспешили обзавестись экземпляром, чтобы узнать мою версию происшедшего (а поскольку в книге об этом не было ни слова, а воспевалась любовь, они, надо думать, испытали разочарование и признали правоту критики). Издательства всех стран, где публиковались мои книги, немедленно купили права и на эту тоже.

     А Мари, которой я отправил рукопись раньше, чем своему издателю, не обманула моих ожиданий: она не стала ревновать или пенять мне на то, что я, мол, открываю душу всем и каждому, а наоборот - одобрила меня и поддержала, и была ужасно рада успеху книги. В ту пору она читала труды одного мистика, никому почти неизвестного, и ссылалась на него в каждом нашем разговоре.

     - Когда нас хвалят, надо особенно тщательно следить за своим поведением.

     - Критики никогда меня не хвалили.

     - Я говорю о читателях: ты получаешь от них неимоверное количество писем и в конце концов можешь уверовать, что ты - лучше, чем ты сам о себе думал, и тогда тебя охватит ложное чувство уверенности. Тебе покажется, что ты защищен от всего, а это очень опасно.

     - По правде сказать, побывав в соборе, я в самом деле переменил мнение о себе к лучшему, и письма читателей тут ни при чем. Я, как это ни странно, обнаружил в своей душе любовь.

     - Ну и прекрасно. Больше всего меня радует, что в своей книге ты ни разу не обвинил Эстер. И себя тоже.

     - Я научился не тратить на это время.

     - Вот и славно. Вселенная берет на себя труд исправлять наши ошибки.

     - Ты считаешь, что исчезновение моей жены - нечто вроде "исправления"?

     - Я не верю в целебные свойства страдания и трагедии - они случаются потому, что это часть нашего бытия, и потому не стоит воспринимать их как кару. Вселенная указывает нам на наши заблуждения, когда лишает нас самого важного - наших друзей. Если не ошибаюсь, именно это с тобой и происходит.

     - Вот что я понял недавно: истинные друзья - это те, кто оказывается рядом, когда происходит что-то хорошее. Они радуются нашим победам. Ложные друзья появляются в трудные минуты и с печалью на лице демонстрируют, что они - "с нами", хотя на самом деле наше страдание служит им в их убогой жизни немалым утешением. В прошлом году, например, рядом со мной возникли люди, которых я никогда прежде не видел. Они желали меня "поддержать". Мне это ненавистно.

     - Так бывало и со мной тоже.

     - Я благодарен судьбе за то, что ты появилась в моей жизни, Мари.

     - Рано благодарить: наши отношения еще не обрели ни прочности, ни достаточности. А я между тем подумываю, не перебраться ли мне в Париж. Или, может быть, попросить тебя пожить в Милане? И в том, и в другом случае на нашей работе это отразится не слишком сильно. Ты и так всегда работаешь дома, а я - в других городах. Обсудим это или поговорим о другом?

     - Второе предпочтительней.