ЗАЙТИ И ВЫЙТИ

Одной рукой забрав из дома матрас, он спустился в подвал, наполненный людьми, пристроился в углу. Его бил озноб от холода, от потери крови, но сильнее всего проявлялась усталость последних дней. Несколько раз он проваливался в короткий сон, и ему или снилось, или просто казалось, как утром его несут на носилках, как кладут в УАЗ-буханку, как они переезжают по наведённой переправе, по обузданной понтонами реке, как потом едут-едут… и вот уже белые госпитальные простыни… какой-то медицинский профессор спасает ему руку, и вот рука уже как новенькая – осталось только зажить швам… а вот и медсестра нависает над ним с неприлично расстёгнутым халатом…

Снаружи то и дело раздавались взрывы, иногда ночь перерезали автоматные очереди, к утру всё затихло.

- Петя, поднимайся, - его толкнули в плечо – в плечо раненой руки.

Горячев взвыл от боли – промедол уже давно прекратил своё действие. Кровь сочилась из-под повязки, которую Петр в течение ночи пару раз перематывал, отпуская на время жгут.

- Что, эвакуация пришла? – спросил он.

- Да, - ответили ему.

Он поднялся в гараж, вышел на улицу. Здесь его ждали два легкораненых бойца.

- Товарищ сержант, по рации сообщили, что мы можем выходить к переправе. Идёмте, пока не рассвело.

- Как идёмте? – удивился Петр. – А где «буханка»?

- Какая «буханка»? – спросил боец.

Горячев со всей очевидностью осознал, что никакого понтона никто не навёл, и навести не мог – за последнюю неделю он в глаза не видел никакой инженерной техники, и уж тем более, переправа не могла появиться из ниоткуда, не могла сама навестись через реку.

- Надо же, столько лет в армии, а сам в сказку и поверил… - сказал Петр. – Идём…

Этой же просёлочной дорогой вчера утром рота заходила в деревню. На пути к реке парни несколько раз останавливались и отдыхали. Особенно тяжело было идти сержанту, который потерял много крови, и фактически держался сейчас только на волевых. Бойцы пытались ему помогать, но Петр отмахивался, считая, что их помощь может пригодиться только тогда, когда силы оставят его окончательно. Бронежилет он бросил где-то в самом начале пути, недалеко от дома, в котором выдалось провести ночь.

- Я дойду, - сказал он несколько раз. – Сам дойду! Я смогу!

У переправы никого не было. Они сели на берегу под деревьями. Помощи не было и хотелось выть от безысходности.

Спустя пару часов, когда пехотинцы окоченели на холоде, с той стороны подкатила «буханка» - точно такая, какая приснилась Горячеву во сне. Было уже светло, и приехавшие люди смогли разглядеть раненых.

Петр, впадая то ли в дрёму, то ли теряя сознание, будто сквозь туман увидел «буханку», в голове вспыхнуло – «помощь пришла!». Он махнул здоровой рукой, растолкал своих соратников.

- Переходите реку! – предложили с той стороны, и поторопили: - Скорее!

- Как? – Петр посмотрел на бойцов, они стояли в полной растерянности.

Этого он точно не ожидал, предполагая, что будет организована хоть какая-то переправа для раненых… а здесь предельно просто: «переходите… скорее!».

С той стороны попытались ускорить действия привычным матом, но Горячев в ответ загнул не менее красиво, добавив военных афоризмов. Прибывшие на эвакуацию немного остыли и стали думать, как переправлять раненых. В итоге один из бойцов разделся и перешёл реку вброд – он принёс страховочный конец, которым обвязали Горячева.

- Давай помогу… - боец подхватил сержанта, когда они входили в воду.

Теряя остатки сил, Петр наваливался на поток воды грудью, переставлял по дну ноги, чувствуя, как тяжелеет мокрый зимний ВКБО. С того берега его тянули на страховочный конец, в какой-то момент времени он не смог удержаться в борьбе со стихией и его понесло потоком холодной воды.

Когда он открыл глаза, увидел над собой яркую лампу. Силы оставили его настолько, что он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Вокруг слышалась какая-то возня, и скосив глаза, он увидел обстановку, в которой распознал операционную палату.

- Не понимаю, как он выжил, - через мерцающее сознание прорвался мужской голос. – Массивная кровопотеря – более двух литров.

Петр стал концентрировать сознание, пытаясь вслушиваться в то, о чём говорили неизвестные голоса.

- Тридцать часов прошло после ранения, прежде чем он оказался у нас… о каком «золотом часе» мы говорим, коллега? – послышался другой голос.

«Интересно, а сколько прошло времени после моего ранения?» - подумал Петр.

- Надо резать руку… - предложил голос. – Вариантов нет…

Перед глазами появилось движение, и сержант увидел… обычный лобзик с жёлтой ручкой.

«Вот же не повезло кому-то, - подумал он. – Руку сейчас отрежут…».

В поле зрения появились ещё несколько человек, двое навалились на него, крепко прижав к кушетке.

«Что они делают?», - мелькнуло в голове, и только когда появилась острая боль в правом плече, сознание обожгла страшная догадка.

Сержант Горячев потерял сознание.

 

***