Закаленные страстью (ЛП)

Вдруг стало светло, потому что поезд уже отошел от станции. Вагон зашатался, набирая скорость, отчего Перри пришлось для равновесия расставить ноги. Гаррет двигался в такт движению поезда. Он опустил занавеску на оконце, чтобы никто не мог заглянуть в купе. И судя по всему осознал: она не собирается ничего объяснять.

— Было нетрудно. Если уж ты решила уехать из города, то могла воспользоваться лишь поездом или кораблем, — ответил Гаррет на ее вопрос, хоть она на его собственный отвечать не хотела. Перри вздрогнула от резкого тона.

Только вот все равно непонятно, как он ее выследил. Она несколько часов моталась по городу. Не мог же Гаррет так быстро ее нагнать…

Если только ему не помогли.

Фитц. Проклятый маячок, которым они пользовались во время расследований. Перри принялась обыскивать свою одежду, стараясь найти, куда же ей вшили передатчик.

— Где ты его поместил?

Гаррет молчал и просто смотрел на нее. Вдруг Перри осознала: он не ожидал увидеть ее в платье. Она приподняла юбки, разглядывая свои привычные ботинки на каблуках. Они не подходили к новому образу, но в них было удобнее бегать и драться, что гораздо важнее.

— Черт побери, он в моей обуви?

Гаррет перевел взгляд на ее ботинки… Нет, на ноги в элегантных шелковых чулках. Перри ахнула и отшатнулась, выпустив юбки. Именно этого ей хотелось много лет. Об этом она мечтала. Видела на его лице тогда, в опере, и снова прошлой ночью.

И это ее пугало.

Он поднял взгляд.

— Ты не попрощалась. — Его шепот звучал угрожающе.

— Я… попыталась.

Прошлой ночью. Гаррет понял. Он оскалился, вся напускная вежливость улетучилась без следа. Гаррет стал диким, разъяренным. И настолько прекрасным, что сердце сжималось до боли.

— Попыталась? — Он невесело усмехнулся, беря себя в руки. — Ты попыталась попрощаться? Думаешь, я поверю? Давай начистоту, Перри. Ты собиралась отдаться мне, но так ничего и не сказать. — Красный от гнева Гаррет шагнул вперед, отрывисто цедя фразы. — Ты так мне и не доверилась. Не давала приблизиться. — Он взял ее за руку и прижал к своей груди. — Все чертово время. Я устал от такого отношения.

Гаррет не надел броню. Между ладонью и его колотящимся сердцем была лишь тонкая ткань. Перри отняла руку, прижала к своей груди, но все еще ощущала эхо его пульса.

— Я пыталась… не хотела…

— Чего? — Злость Гаррета буквально заполнила купе.

— Для меня все не так, как для тебя. Я не хотела, чтобы мне стало больно…

— О чем ты, черт побери? Ты ожидала, что я уйду? Ты об этом думала? — Перри вдруг почувствовала, что допустила серьезную ошибку. Гаррет поджал губы и тихонько выругался, осознав свою грубость. — Ты считаешь… я бы так с тобой поступил? — спросил он, четко выговаривая каждое слово.

Внезапно ее прорвало, и слова сами полились с губ:

— Ты даже не смотрел на меня! Почему я должна была поверить, будто все изменилось? Ты любишь игры, Гаррет! Обожаешь охоту. Я уже видела это десятки раз. Почему со мной ты бы стал другим? С чего вдруг…

— Потому что ты мне небезразлична, черт побери!

***

Оба замолчали, тяжело дыша и сверля друг друга взглядами. Похоже, их слышала половина поезда.

— А ты не задумывалась, что сама никогда не позволяла разглядеть тебя настоящую? — Гаррет понизил голос: — Ты права. Ты была мне другом, ничего больше. Ни намеком не дала понять, что… между нами что-то есть. И ты была так напугана, когда только появилась в гильдии, что я не воспринимал тебя как женщину. Впрочем, за это просить прощения не собираюсь, ты именно к этому и стремилась.

Перри покачала головой, но в глубине души согласилась с ним. Намного проще было любить его на расстоянии, зная, что ничего не выйдет. Сейчас все усложнилось…

Гаррет сделал еще шаг и обхватил ее лицо:

— Куда ты направлялась?

Перри вырвалась и, взметнув юбками, отошла к окнам, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Легче думать о причине побега, чем обо всех тех чувствах, в которых она никогда не осмелится признаться.

— Не могу сказать.

«Ничего».

— Ты хоть понимаешь, как мне больно? Проклятье, Перри, куда ты направлялась? Собиралась покинуть город навсегда? Намеревалась ли ты вернуться? От чего ты бежишь?.. Дело во мне? — закончил Гаррет сдавленным голосом.

— Мне просто… надо было… — Перри запнулась. Если бы Гаррет узнал о том, что с ней случилось, то, несомненно, отправился бы разбираться с герцогом. Так уже бывало: он не единожды вставал между шлюхой и ее сутенером или между нерадивым мужем и женой.

В таких случаях Гаррет терял свою хваленую жизнерадостность, в нем проявлялась тьма, ярость против тех, кто обижал женщин. Он не смог помочь матери и видел ее отражение в каждой сломленной женщине. Нельзя ему позволить сцепиться с герцогом, тот убьет Гаррета без колебаний.

— Ты мне не скажешь, — заключил Рид, глядя на упрямо поджавшую губы Перри. — Черт побери, ты же знаешь, что мне можно доверять. — Он смягчился. — Я тебя не обижу и не позволю никому другому причинить тебе вред.

Вот в этом-то и проблема.

«Я защищаю тебя».

— Я собиралась отправить тебе письмо из порта.