Закаленные страстью (ЛП)

Страх исчез, и теперь Перри наполняла только пульсирующая темнота. Она уставилась на Монкрифа. Он всегда ее пугал. У Перри не возникало и тени сомнения: если герцог пожелает, то уничтожит ее. Она знала, что совершенно одинока в этом мире, ведь даже отец не мог ей помочь. Человек, к которому Перри всегда бежала, верила ему и знала, что он будет рядом.

Но отец не помог. Поняв это, Перри сломалась. И все же забыла, что она больше не испуганная девушка. Теперь у нее голубая кровь. И где-то там есть мужчина, который ее любит. Упрямый, глупый, безрассудный человек, отказывающийся слышать от нее слово «нет». Неважно, что она ему наговорила, Гаррет попытается ее спасти. Она больше не одинока. Никогда не будет одинока.

Я люблю тебя.

Это придало Перри сил, в которых она так нуждалась. Перри толкнула Монкрифа к стене, и его глаза удивленно расширились. Подойдя ближе, она схватила его за лацканы фрака.

— Вы никогда больше не будете так со мной разговаривать!

Его глаза потемнели в ответ.

— Я буду, черт побери, говорить с тобой, как пожелаю…

Выдернув из парика булавку, Перри воткнула иглу в живот Монкрифа. Он зарычал, отшвырнул ее прочь, но его ноги почти сразу же подкосились, болиголов попал в кровь, парализуя герцога. Все булавки Перри обмакнула в склянку с ядом, которую взяла с собой для защиты.

Герцог рухнул на колени, побелев от шока. Подобрав юбки, Перри обошла его; Монкриф осел на пол, все еще стараясь побороть яд.

— Я буду играть в ваши игры. Позволю выставить меня напоказ сегодня вечером и докажу миру, что Октавия Морроу жива. Но я не дам относиться ко мне, как к игрушке, над которой можно издеваться, если она дурно себя ведет. Угрожайте Гаррету сколько хотите, но я обещаю одно: причините ему боль, и я вас убью. Пока вы будете беспомощно лежать на земле, я вырву из вашей груди сердце и сожгу его!

Схватив подол в горсть, она развернулась на пятках, утопая босыми ногами в ворсе турецкого красного ковра.

— Окта-вия…

Прозвучало задушенно, но все равно ясно, несмотря на паралич.

Перри повернулась.

Герцог, с перекошенным от ярости лицом, старался повернуться на бок. Должно быть, уровень вируса невероятно высок, раз Монкриф так быстро оправился. Стоит запомнить этот факт.

— Меня зовут Перри. — Она никогда не была Октавией, никогда по-настоящему ее не понимала.

— Еще хоть раз… проделаешь со мной такое… я отдам тебя Хагу.

Перри уставилась на него, перед ее внутренним взором снова встали тела. Несчастные девочки, прикованные к стене в подвале герцогского особняка. Без… некоторых органов. Однако все еще живые.

«Удивительно, сколько всего может вынести тело, мисс Октавия, — шептал Хаг, пока вводил что-то ей в вену. — Это совсем не больно».

Дрожь пробежала по позвоночнику Перри, темнота отступила. Она смотрела на Монкрифа. При мысли о чудовище вся свежеобретенная уверенность испарилась. Перри резко выдохнула.

— Вы знали, — пробормотала она. — Все это время вы знали, что он за монстр!

Герцог с трудом встал на четвереньки и угрожающе подался вперед.

— Цена того стоила.

Перри снова вспомнила подвал. Беспомощность. Невозможность пошевелиться, пока Хаг направляет яркий свет ей в лицо и начинает резать. Стимулирует вирус исцелять плоть, и кожа Перри снова становится безупречной, пока стол покрывается кровью. По словам Хага, это помогло вирусу «расцвести». В обычных обстоятельствах до полного заражения прошли бы недели или даже месяц. Однако, несмотря на способность тела к регенерации, сопротивляться вирусу оно не могло. С ним в крови Перри могла залечить любые раны, что наносил Хаг. А тот получал возможность экспериментировать, создавая себе на радость механические органы.

Перри вынырнула из воспоминаний. Кое-что лучше никогда не оживлять в памяти.

— Ублюдок. — В груди появилась знакомая сосущая пустота.

Перри дышала с трудом, чувствуя, как легкие распирает приближающаяся истерика.

Оскалившись, Монкриф напрягся, чтобы встать.

— Тебе не понять. Знание — это сила. А Хаг может делать то, что больше не умеет никто.

— Но цена…

— Жертва ради общего блага, — с издевкой усмехнулся Монкриф. — Помнишь, усовершенствованные железные легкие, которыми оснащают шахтеров? Думаешь, кто их придумал? Он гений.

— Он монстр.

Тьма снова хлынула в кровь Перри. Она не сопротивлялась. Внутри пузырился мрак. Перри шагнула к герцогу. Она так сильно тряслась, что едва держалась на ногах, но если прикончить Монкрифа прямо здесь и сейчас, больше не пострадает ни одна девушка. И Перри снова сможет дышать. Она найдет Хага. Она может… может… его убить. Как-нибудь.

— Ты заслуживаешь смерти, — прошипела Перри, доставая нож из подкладки корсета.

Монкриф, глядя ей в глаза, хохотнул.

— Возможно. Но Хаг знает, как обратить вспять последствия жажды.

Все существо Перри оцепенело. Все. Мир застыл, стал почти кристально четким.

— Это невозможно.

— Уж поверь, это так. Он создал для меня устройство. Как думаешь, зачем, мать его, мне еще сохранять ему жизнь? — Монкриф прищурился. — Высокий уровень вируса, дорогая?