Закат Америки. Впереди Средневековье.

По мере ухудшения ситуации с общественным транспортом растут выбросы в атмосферу от личных автомобилей. Летом 2002 года было отмечено рекордное число дней (18) с сильнейшим смогом. Санитарные службы выступали с предупреждением для наиболее чувствительных людей — закрыть окна и не выходить из дома. Больницы были переполнены детьми с астматическими заболеваниями. Астма стала наиболее частым диагнозом, с которым детей отправляют в стационар. Неудивительно, что самый тяжёлый уровень смога отмечен в Ошаве, восточном пригороде Торонто, ставшем городом компании «Дженерал моторс» на территории Канады.

С 1996 по 2002 год Торонто потерял в доходных домах 15 515 квартир. В основном за счёт того, что их выкупили девелоперы, получившие возможность увеличить прибыль, строя или перестраивая кондоминиумы. Только наиболее благополучные семьи могут позволить себе более просторные квартиры, особенно в тех доходных домах, которые были построены до Второй мировой войны. Теоретически такие квартиры могли бы постепенно переходить к более бедным квартиросъёмщикам. Но после капитального ремонта эти дома становятся привлекательными для наиболее зажиточных, тем более что они расположены в приятных и оживлённых районах города. При столь массовых потерях за десять лет к жилому фонду города были добавлены 74 (семьдесят четыре!) субсидируемые квартиры, доступные для семей с невысоким заработком, семей с единственным кормильцем, инвалидов и других получателей социальной помощи. Строительство такой малости потребовало девятилетних мучительных усилий со стороны группы волонтёров. Среди прочих препятствий им пришлось одолеть ещё и барьер в виде строительного налога в 1200 долларов за каждую квартиру, взимаемого для компенсации расходов на дополнительные места в школах для детей квартиросъёмщиков.

Во второй главе я упоминала, что политика субсидируемого строительства, сами постройки и способы их содержания утратили популярность у квартиросъёмщиков и тем более у налогоплательщиков. Как и в США, в Канаде почти перестали возводить многоквартирные социальные дома. Однако в 1971 году Торонто добился независимости от провинции в вопросе проектирования и строительства социального жилья. Этому способствовали умный, отважный и популярный мэр Дэвид Кромби, член городского совета Майкл Денис, ответственный за строительство и блистательно умевший рвать «красную черту» [36], а также ряд творческих архитекторов при поддержке большинства горожан. Удалось избавиться и от федеральных схем работы с «красной чертой».

Город получил возможность строить на небольших участках, разбросанных по его территории. Дома различаются в архитектурном отношении в зависимости от окружающей застройки. Так, на улицах, вдоль которых выстроились величественные дома в викторианском стиле, «вставки» из субсидированных домов оснастили угловыми башенками и большими эркерами. Таким образом отвратительные малые пустыри были заново включены в городскую ткань. Эта новая политика была вполне экономна, поскольку небольшие участки не представляли интереса для девелоперов с карманами, полными денег. При этом застройка малых участков продвигалась вперёд быстро. Застройщиками выступили кооперативы, общественные организации и другие бесприбыльные структуры. Субсидируемые жилища теперь не обособляли от обычной городской застройки, над их обитателями больше не тяготело клеймо «жителей микрорайонов». Если им удавалось повысить доход, новосёлы в основном стали оставаться в этих домах добровольно. Это позволило повысить квартирную плату в соответствии с ростом дохода и тем самым аккумулировать средства на возведение новых «вставок» [37].

Торонто строил субсидируемое жильё по этой модели в течение двадцати лет, добавив к сказанному множество любопытных инноваций [38]. Программа нравилась и квартиросъёмщикам, и налогоплательщикам, но её закрыли объединёнными усилиями бюрократий, изначально настроенных на единство стандарта для всех и вся. Когда и федеральное, и провинциальное правительство приостановили выдачу грантов на субсидируемое жилищное строительство, средства Торонто на эти цели были также урезаны. Вместо того чтобы оценить инновации и постараться их внедрить как можно шире, власти более высокого уровня их прикончили. Смерть инноваций означает конец социального и экономического развития.

Как-то я вышла на торговую улицу своего соседского сообщества. Плохо одетый немолодой мужчина с хорошо поставленной речью попросил меня написать о том, что ему и другим в его положении нужны многоквартирные дома, где можно было бы снимать комнату, но таких домов больше нет. «Пожалуйста, напишите об этом, привлеките к этому внимание», — говорил он. Я обещала, что сделаю это, и он меня благодарил. У меня не хватило сил сказать ему, что привлечение внимания не работает.