Закат Человечества

Оставляя за спиной трёх мертвецов, Дед нервничал и неосознанно кусал себя за губы. Ему было плевать на этих уродов, но волновал собственный моральный облик. Он не хотел превращаться в безжалостного убийцу и каждый раз попав в такую ситуацию пытался критически взглянуть на своё поведение чтобы найти ответ на всего один-единственный вопрос:

— Человек я, или стёрся до самого черенка?

За поворотом улица оживала. У стен, рядом с обрезанными трубами утративших свои функции коммуникаций, ютились нищие. Эти, ширялись самым дешёвым синтетическим наркотиком и заканчивали своё короткое существование одинаково.

Смертью.

Безумец, валяющийся среди тряпья, услышал вопрос, проходящего мимо Деда, и неожиданно завопил:

— Человечества нет! Его давно нет! Мы демоны, живущие в трубах! Демоны!!! Жрём другу-друга… выхода нет! Темнота! Темнота!

— Заткнись! Замолчи!

Груда тряпья шевельнулась и рот исхудавшего, грязного доходяги закрыла маленькая ладонь. Дед остановился, комплекс визуального наблюдения без труда рассеивал темноту на таких коротких дистанциях позволяя старателю видеть, что безумный старик в отнорке бомжей не один. С ним девчонка, лет шестнадцати на вид, худая, как и все живущие вдоль этих труб.

Старатель остановился и хрипло выдохнул:

— Подойди.

Но девчонка лишь испуганно оглянулась и нахмурившись попыталась забиться ещё сильнее под огрызки труб, не оставляя попыток утащить за собой безумца.

Старатель узнал этот решительный блеск в глазах и обречённое упрямство. Узнал, потому что глаза многих старателей блестели после рейдов так же.

Глядя на старика чьи губы запятнала белая, вязка слюна, и на ребёнка, Дед спрашивал себя, кто она ему? Дочь или внучка? А может быть и нет у них родной крови, просто вот этот опустившийся на самое дно и умирающий в горячительном бреду, когда-то спас её утащив под землю от войны или вырвав из давки в первые дни катастрофы.

Дед не хотел судить и ему было плевать как выглядит наркоман. Он хотел помочь.

Оставив болтаться трофейный сокол на ремне, подвинул вещевой мешок и запусти руку в один из клапанов, выудив коробку с только что полученными патронами. С этой коробкой в руках он добрался до обрезанных труб, присел рядом с ними на корточки и поставив коробку на пол, проговорил:

— У него пена на губах. Не жилец уже. Но он вряд ли хотел бы чтобы ты умерла вместе с ним. Иди в бар, отдай эту коробку патронов Элии, она за стойкой работает и её там каждая собака знает. Если кто-то тормознёт на входе скажешь, что ты от Деда и Волка и что они башку открутят любому, кто попробует тебе навредить. Не поверят — продемонстрируешь слепок памяти.

Старатель тяжело вздохнул и отвернулся. У него не было сил смотреть на это исхудавшее, измождённое лицо, что сверлило его взглядом из-под холодных труб:

— Отдашь ей патроны и скажешь, что я попросил найти тебе работу. А патроны — это плата за еду и койку на первое время. Пока сама зарабатывать не начнёшь.

Встал и пихнув носком берца пачку патронов под трубы старатель поправил рюкзак и был таков. Сделка с совестью состоялась.

Три трупа в обмен на пачку патронов.

Глава 11. Удача

— Ты уверен, что это она?

На поверхности шёл дождь. Барабанил по стенам Башни и тонул в химаре, смертельно опасном тумане укрывшим руины. Химарь уже опадал, прибиваемый к земле каплями ливня и отравлял каждую крупицу пространства, к которой прикасался.

Зима закончилась и на смену ей пришла непогода.

Подходит под описание. Три ряда по семь машин. Сразу за мостом.

Волк лежал у пролома в стене, чуть поодаль от края, там, где его не доставали случайные капли дождя, забрасываемые в помещение ветром. Через оптику моей пневматической винтовки он наблюдал за белым мостом, единственным, что сохранился в завокзальном районе и был настоящей артерией на границе зелёной и жёлтых зон.

Именно по нему уходили караваны в Агрокомплекс. И именно там наниматель, обнаружил и замаскировал спуск в низинный город.

Проблема была в том, что человек выкативший этот заказ был редкой “птицей”, не обременённой биотическим блоком. А значит не было никаких слепков памяти и точной инфы. Только устное описание, ориентиры, и привязка к старым, довоенным картам.

— Заночуем на посту или вернёмся?

Волк отвернулся от прицела и отправил сообщение:

Можно заночевать, чтобы лишнее не натаптывать. На посту Насса, Аллах свидетель я не думаю, что он нас прогонит.

С такой характеристикой этого офицера, частенько попадающегося нам в патрулях, я был согласен. Мужик нёс на своём лице выраженные черты азиатской внешности, кажется он был бурятом, к тому же однажды спас Волка и за всё время нашего знакомства ни разу нас не подвёл.

Насколько мне это позволяло образование я знал, что буряты всегда были опорой империи. Малочисленный и гордый народ ещё с доимперских времён славился своим патриотизмом и беззаветной преданностью родине.