Закат Человечества

Сейчас же не было видно даже обгоревших пеньков, оставшихся от былых деревьев. Всё сожжено, снесено ударной волной и разбито в щепы, и словно чтобы стереть даже память об этом месте, завалено бетонной пылью, которая под действие влаги, превратилась со временем в серую, покрытую масляными разводами землю.

У ведущих к мосту ступеней остановились, глядя на воду набирающую скорость на пути к арке тоннеля и прибывающую откуда-то со стороны затопленных перронов вокзала. В её мутных глубинах не было видно парамагнитных веток, но я знал, что они всё ещё там. Покрытые радиоактивным илом, ждут, когда человек восстановит город и снова погонит по ним поезда.

Здесь, под самой лестницей, притаилась арка пешеходной дорожки. Под ней мы и притаились, укрывшись от дождя.

Зелёная зона — всё. Заходим на территорию жёлтой.

Волк был прав. За мостом нет территорий, очищенных “огненными кулаками” Кардинала. Никто не выжигал подвалы из ручных огнемётов и не минировал их тёмные углы, в расчёте на новых тварей, что придут полакомиться обгоревшим мясом. Как нет там и патрульных позиций, способных быстро выдвинуться на помощь или прикрыть огнём.

В жёлтую зону рисковали соваться лишь старатели и редкие караваны, идущие в сторону Агрокомплекса, чьё продвижение по жёлтой зоне было вопросом будущего общины. А без обмена созданных в Башне патронов, на выращенные в зареченской общине продукты, это самое будущее было чрезвычайно туманным.

— Всё. По коням. Иначе до заката не управимся.

Гарнитура рации позволяла не повышать голос несмотря на продолжающийся дождь. А затопившая рельсы “река” уже бурлила, кипящая от многочисленных попаданий крупных капель падающей с неба воды.

Соратники по опасному ремеслу один за другим скрылись за стеной ливня и выдержав нужную дистанцию я шагнул следом. Расслышать хоть что-то, не пользуясь специальными средствами теперь стало попросту невозможно. Непогода усилилась и хлестала наши плечи водяными струями явно собираясь устроить форменный потоп.

Я чувствовал беспокойство из-за шума и сужения порога видимости. Гражданский комплекс визуального наблюдения, не был эффективным и давал слишком размытую картинку. Достаточную для охоты в условиях тумана, но крайне недостаточную при вот таких вот ливнях.

— В следующий раз не поскуплюсь на дополнительную батарею и пойду в шлеме собирателей плоти.

Волк спустил меня с небес на землю:

Не пойдёшь. Он не предназначен для постоянного ношения, голова будет болеть и шея отваливаться. Аллах свидетель, я бы первый надел на себя шлем и бронежилет, если бы изменённые умели стрелять.

Напарник был прав. Дело вовсе не в батареях, иначе бы я не таскал на своих плечах нательный комбинезон собирателей плоти. Дело в эффективности. Шлем подойдёт для зачисток объектов с работающей системой охраны, или, к примеру для краткосрочных штурмов узких помещений, внутри которых не знаешь, чего ожидать.

Движение в конце моста. Прячемся!

Белый мост после четырёхдневной войны устоял, но не был нетронутым. Его края кое-где обрывались вниз безобразными, иззубренными бетонными плитами, а металлопластиковое ограждение, оплавилось и сорванное с креплений перекрутилось уродливой мешаниной торчащих тут и там стальных прутьев, укрытых чёрным коконом застывшего пластика.

Именно к одному из таких “коконов” за неимением другой защиты я и бросился. Пока Волк отступал и одновременно увлекал нашего топтуна к другому борту моста, я распластался на белых, мраморных плитах, из-за которых переправа и получила своё “народное” название.

Борз и топтун залегли по левую руку, за куском искорёженного автомобиля, заброшенного на мост ударной волной первых орбитальных ударов.

Ждём.

Бредущая нам навстречу фигура показалась через пару десятков секунд. На краю видимости моего комплекса визуального наблюдения охватывающего голову плотным обручем и представленного лицевой частью в виде закрытых очков с размещёнными на них сенсорами, она казалась одним большим, размытым пятном, но по мере приближения отдельные детали приобретали чёткость пока не сложились в цельную картину.

Изначально я подумал, что по мосту бредёт раненный человек. Уж больно зигзагообразный он выбирал путь, шатался из стороны в сторону и спотыкался. Но вскоре стало понятно, что всё куда банальней. Дорогу преградил низший.

Ещё один свежий из тех, что попали под химарь. Он не успел избавиться от одежды и обуви, а обширные мутации в виду отсутствия доступной органики и биотических клеток не исказили его внешность, что, впрочем, не делало его меньшим уродом.