Закат Эллурма

«А теперь тяни из клинка его силу!» – проснулось подсознание, и Олег, сделав волевое усилие, ощутил, как по рукам побежала энергия, как его пальцы защипало, а руки невольно сжали клинок сильнее. Резкая нестерпимая боль пронзила живот, Олег перестал дышать, его согнуло пополам, и астроном повалился прямо на арене в песок.

«Песок, этот проклятый песок, сколько смертей он повидал?» – странные неуместные мысли посетили воспалённый мозг астронома.

Последнее, что запомнил Олег – это как скрючило его союзника. Бурый комок шерсти ревел и стонал, бил всеми четырьмя лапами по раскалённому песку, словно пытаясь убежать от боли. Но Олег знал, что всё это его питомец переживёт, как и он сам сможет перенести без последствий эту адскую боль во всём теле. Именно так происходит переход от одного предела к следующему, через боль, через рваные мышцы, через разодранную ногтями и когтями кожу на теле, через полопавшиеся капилляры в глазах, отчего последние порой заливает кровью…

«Я жив, я всё ещё жив! Не может быть!»

Глава 2: Союзник для императора

Харванские кони то и дело проваливались в глубокий снег по самое колено, что сильно замедляло движение. Морозный воздух обжигал губы и глотку, густая борода императора из чёрной как смоль превратилась в белую, впрочем, все его спутники выглядели так же. Эллурм с неохотой клонился к закату, подсвечивая бирюзой перистые облака. Справа раскинулись Динвайские озёра, из-за солёной воды они не замерзали даже в лютую стужу, а вулканический рельеф создал причудливые каскады спокойных, но протяжённых водопадов, уходящих к линии горизонта. Когда же ветер дул с Динвайских озёр, многие морщили нос. Запах тухлых яиц и серы – вот чем пахли мёртвые воды. Слева же путников встречал Хорузонский горный хребет, отделяющий империю от земель Вечных снегов и имеющий дурную славу из-за множества пещер, в которых водились твари мрака.

– Мы две недели уже выслеживаем зверя, сколько можно? – недовольно обронил Рафаэль.

– Ваше Сиятельство, мне не следует вам напоминать, что подобрать вам Союзника та ещё задача! Вы же знаете, что солнечная стихия – редкость среди зверей седьмого предела? А этот Рафанский тигр, должен вам сказать, очень крупный, великолепный образец, уверяю вас! У нас лучшие ловчие во всей империи, мы обязательно его выследим и загоним! – Джорал мог такое обещать, наиславнейший ловчий питомцев в империи. Уже старый, с седой гривой вьющихся волос, Джорал до сих пор не подводил. Это именно Джорал поймал Свирепого единорога для Олфрида «Сияющий Взор», и именно он убил последнее Чудище в одной из дальних пещер Хорузона, Чудище седьмого порядка, таких не убивали более двух веков.

Император погладил сапфир тёмно-синего цвета на груди, «Глаз ворона». Один из предков Рафаэля получил тотем от самой прародительницы, артефакт уже тогда обладал незаурядными свойствами, но предок императора потратил всю свою жизнь, вливая в него накопленный эфир. Теперь же артефакт поднимал предел на единицу независимо от того каким пределом обладал его владелец. Император обладал седьмым, это максимальный уровень, с которым можно родиться. Как правило, большинство так и оставались с седьмым пределом, так как расти дальше было необычайно трудно. Лишь немногие, убивая существ своего порядка или сражаясь насмерть на арене, получали восьмой. Слишком велика разница между соседними пределами, и для получения следующего требуется значительно больше эфира, чем на предыдущий. Императору же восьмой предел был завещан предками, а синергия с Союзником могла поднять его на недосягаемую величину, при наличии везения Рафаэль мог стать обладателем девятого предела.

«А такое случалось лишь в эпоху двух солнц…» – император мечтательно зажмурился, пряча глаза от закатного света Эллурма, в этот момент лёгкая улыбка тронула его губы.

– Добудьте мне этого тигра во что бы то ни стало! – потребовал Рафаэль.

– Всенепременно, ваше Сиятельство! – Джорал склонился в лёгком поклоне, как того и требовал этикет, но, говоря по правде, охотника уже порядком утомили все эти ужимки, и он сам хотел побыстрее отделаться от особы королевской крови.

Они ехали дальше, снег задорно поскрипывал под копытами лошадей, а люди ёжились от холода, всё же дыхание Севера уже чувствовалось здесь. Император остановился, он начал сосредоточенно смотреть по сторонам, словно ища что-то. Джорал нахмурился, он-то ничего особенного не видел, свита начала перешёптываться.

– Рэм? – с сомнением он позвал сестру, – Рэм, ты здесь?

Свита остановилась вместе с императором и теперь никто не смел произнести ни звука, лишь вдали перекрикивались птицы.

– Сестра, выходи! – добродушно потребовал Рафаэль.