Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы

29 января 1918 года на совещании Донского правительства выступил Алексей Максимович Каледин. Нарисовав довольно безотрадную картину царящего вокруг саботажа и преступного бездействия как среди населения, так и среди донского чиновничества, в пучине которого тонули многие замечательные оборонные и политические атаманские инициативы, Каледин печально завершил свою речь: «Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но и настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития. Предлагаю сложить свои полномочия и передать власть в другие руки. Свои полномочия Войскового атамана я слагаю…» Выступление Каледина вызвало бурю возмущения среди членов правительства. Они упрекали его в предательстве казачьих интересов в непростое время, в умывании рук. Члены правительства продолжали подавать реплики с мест, прибегая к туманным метафорам, и их долгие, лишенные здравого смысла, монологи вывели, наконец, Каледина из себя. «Господа! — воскликнул он — Короче говорите. Время не ждет. Ведь от болтовни Россия погибла!» И снова его призыв не возымел ровным счетом никакого действия на «заговорившееся» правительство. Бессмысленные монологи продолжились. Возвратившись с заседания правительства, Каледин написал письмо, и, затворившись в своей комнате, прилег на диван. Он поднес к виску пистолет и указательным пальцем нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Донской атаман Митрофан Петрович Богаевский отмечал в своих воспоминаниях: «застрелился… лежа на кровати, сняв тужурку и Георгиевский крест. Смерть, очевидно, была легкая. Успел и руки сложить. Так и лежал со скрещенными руками и вытянувшись во фронт».

Глава десятая Неожиданные повороты

Собравшийся после смерти Каледина 4 февраля 1918 года Донской войсковой круг постановил организовать оборону Дона от большевиков, а еще избрал Войсковым атаманом генерал-майора Анатолия Михайловича Назарова, состоявшего некогда при Каледине Походным атаманом. Он сразу же объявил всеобщую мобилизацию, сознавая, что Новочеркасск был отрезан от Войска Донского. Но на призыв Назарова в город пришло лишь несколько небольших отрядов. Не могли подойти и добровольцы, и командование Добровольческой армии сокрушалось, что не сумело направить даже нескольких человек для выставления почетного караула у гроба Каледина. В течение нескольких часов караул несли лишь часовые из партизанского отряда сотника Грекова, верного своему атаману и после его смерти. Прибывшие казачьи отряды, увидев в Новочеркасске полную дезорганизацию управления, упадок боевого духа и, если угодно, безвластие, постепенно стали покидать город, возвращаясь в свои станицы. Прошло более полутора месяцев после гибели Каледина, прежде чем донское казачество решило восстать против большевизма. Антибольшевистское восстание началось с Урюпинской станицы, на севере Дона, но только 1-го апреля 1918 года казаки станиц Кривянской, Заплавской, Бесергеневской и Раздорской произвели налет на Новочеркасск, занятый к тому времени большевиками, однако уже 4 апреля были вынуждены покинуть город, теснимые превосходившими их силами красных.

Считается, что выстрел Каледина пробудил казачество и стал прологом к его последующей борьбе с большевизмом, однако и это, при ближайшем рассмотрении, оказывается не совсем точным заключением. Самоубийство атамана было воспринято многими его земляками как отказ от дальнейшей борьбы и сопротивления донских казаков. Атаман Назаров попытался пробудить искру энтузиазма, распорядившись напечатать значительное количество листовок-призывов, пестревших призывами: «Помогите партизанам!», «Спасите честь Родины и старого Дона! Пушки гремят уже под Сулиным!», однако они не находили отклика в казачьих городах и станицах. Население равнодушно продолжало свою будничную жизнь, словно не замечая царящего вокруг политического хаоса. Корнилов не решался оставить Ростов, хотя и понимал, что к уличным боям его армия пока не готова. Кроме того, на оставление города требовалось и согласие атамана, бросить которого на произвол судьбы Корнилов не мог и не желал. Работа по подготовке Добровольческой армии к походу шла день и ночь. Генерал Алексеев стремился обеспечить добровольцев всем необходимым и, прежде всего, создать прочную финансовую основу, без которой любое благое начинание могло обернуться любительским спектаклем. Ростовская «буржуазия» неохотно выделила средства в количестве 2 млн рублей, при одном условии: издать приказ от имени командования добровольцев о принудительной сдаче денег, для того чтобы потом оправдаться перед большевиками.

Глава одиннадцатая Возжигание светоча