Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы

Все работы проходили в отсутствие самых обыкновенных в мирной жизни, но редких в условиях Гражданской войны инструментов. Не хватало талей, ключей и отверток. Сообразительная молодежь, конечно, находила нетривиальные решения, но это занимало большое время. Частично ситуацию с дефицитом инструментария помог решить запасной автомобильный броневой дивизион ВСЮР, стоявший неподалеку от порта. Чины дивизиона не только одолжили морякам необходимые инструменты, но и пустили их на территорию своей мастерской. Много времени отнимала работа со вспомогательными механизмами, находившимися в состоянии крайней запущенности. Динамо-машины были сняты с другого корабля. Тратились огромные силы, а обеспечение питанием было неважным. За день работы команда утомлялась настолько, что возвращаться в город, проделывая пешком несколько верст, решались не все. По обыкновению после спуска флага наиболее энергичные члены команды собирались на баке и в лучах последней зари до наступления темноты пели задушевные русские песни, а с первыми звездами расходились спать.

Вскоре последовали новые усилия по легализации «Жаркого» в качестве боевой единицы, сопровождаемые жаркими спорами в Морском штабе ВСЮР и тяжелыми поисками кредита на поддержание эсминца в рабочем состоянии. Наконец было найдено несколько тысяч рублей, чтобы обеспечить команду едой. Жить стало веселей. Команда с удвоенным энтузиазмом взялась за восстановление кают-компании и кормовых жилых помещений, изрядно разграбленных большевиками. Вместе с «Жарким» в порту заканчивалась работа над восстановлением эсминцев «Терец» и «Поспешный». Еще один, «Летчик», был отправлен на пробу. На «Жаркий» были подвезены снаряды для орудий, опробованы котлы, гудок и сирена. На эсминце, впервые за долгое время, начала пробуждаться жизнь…

С визитом на корабле побывал и главнокомандующий А. И. Деникин, прибывший в Новороссийск. Свидетель встречи вспоминал: «Уже издалека мы увидели его автомобиль с георгиевским значком, быстро катящий к нашей пристани. За ним следовали несколько генералов и штабных офицеров. Команда, кто как был, в разорванных и грязных рабочих одеждах, была немедленно выстроена на шканцах и юте. Офицеры с командиром во главе стояли на фланге у сходни. Генерал Деникин приближался быстрой и уверенной походкой вместе с адмиралом Саблиным. Он был в защитной рубашке с двумя Георгиевскими крестами и знаком Кубанского похода. После рапорта в сопровождении командира и старшего офицера, поздоровавшись… Главнокомандующий обошел миноносец, осмотрел помещения, выслушал объяснения о морской артиллерии, о стрельбе минами, о ремонте машин и котлов, побеседовал с матросами и сошел на пристань. Обычный осмотр, каких бывает немало во всех воинских частях… оставил в нас неизгладимое впечатление. Какое-то бодрое чувство, приток новой энергии и силы воли наполнил каждого из нас, хотелось все сделать для этого человека, идти за ним куда угодно, умереть за него, таким он казался родным, близким и светлым, как сама наша Родина»[29].

Наступало удивительное время побед белых армий, обозначились крупные успехи на всех участках 1200-верстного фронта, и Белый флот устремлялся поддерживать сухопутные силы ВСЮР там, где это было особенно необходимо. В 1919 году на крымском побережье, за исключением «Тюленя», курсировал ледокол «Полезный», еще долго действуя в одиночку против большевистских сил на суше и море. Полагая, что для действий у мелководных крымских перешейков лучшего корабля в русском флоте не найти, старший лейтенант Алексей Алексеевич Остолопов, по собственной инициативе набрал команду для канонерской лодки К-15, стоявшей в Севастополе. 2 мая 1919 года она пришла в Ак-Манай. На ней прибыла и команда офицеров-добровольцев из Севастополя. Вооружение канонерской лодки составляли всего две шестидюймовые пушки «канэ», однако сам факт пополнения Белого флота еще на одно судно был важен. И никакая, даже самая малая помощь белой армии в то время не была лишней. Так, состоявший из одной подводной лодки, вооруженного ледокола и канонерки, и воевал Белый флот на Черном море.

В конце марта Красная армия, заняв Украину, подошла к берегам Черного и Азовского морей и к крымским перешейкам. 3 апреля французское командование приняло решение эвакуировать Одессу, ввиду отказа многих французских частей воевать с большевиками и революционного движения на кораблях. Эвакуация была затруднена забастовкой русских моряков коммерческого флота, покинувших свои пароходы. Поэтому около двадцати различных судов, в том числе канонерские лодки «Донец» и «Кубанец», были выведены в близлежащий Тендровский залив и там оставлены на якорях. Адмирал Дмитрий Всеволодович Ненюков на яхте «Лукулл» ушел в Константинополь, туда же был отбуксирован транспорт-мастерская «Кронштадт». Всего было эвакуировано 112 различных судов, очевидно, считая и парусники.