Закат и падение Римской империи

Неприятель наступал неохотно, а один из его вождей перешел с тридцатью приверженцами на ту сторону, где его ожидала неизбежная смерть. Во всех рукопашных схватках и в единоборстве отчаянное мужество Фатимидов было непреодолимо; но многочисленный неприятель осыпал их издали градом стрел, и все лошади и люди были мало-помалу перебиты; когда настал час молитвы, обе стороны согласились на перемирие, и бой в конце концов прекратился вследствие смерти последнего из товарищей Гусейна. Оставшись один, он от утомления и ран присел у входа в свою палатку. В то время как он утолял свою жажду несколькими каплями воды, стрела попала ему в рот, а его сын и племянник, отличавшиеся юношеской красотой, были убиты в его объятиях. Он поднял к небу свои покрытые кровью руки и произнес похоронную молитву за живых и за мертвых. В порыве отчаяния его сестра вышла из палатки и стала умолять неприятельского вождя, чтобы он не дозволил убить Гусейна на его глазах; по его почтенному лицу скатилась слеза, и самые отважные из его солдат стали со всех сторон подаваться назад, когда умирающий герой устремился на них. Безжалостный Самер, имя которого сделалось ненавистным для правоверных, стал упрекать их в трусости, и тридцать три удара копьями и мечами поразили Мухаммедова внука насмерть. Враги попирали ногами его труп и отнесли в Куфский замок его голову, а бесчеловечный Обейдоллах ударил ее палкой по рту. "Увы!— воскликнул один пожилой мусульманин,— я сам видел, как к этим устам прикасались уста пророка Божия!" Несмотря на то, что эта трагическая сцена смерти Гусейна происходила много веков тому назад и в отдаленной стране, она должна расшевелить чувствительность самого хладнокровного из читателей; а когда персидские приверженцы Гусейна, ежегодно справляющие годовщину его мученической кончины, совершают благочестивое странствование к его гробнице, они с религиозным исступлением предаются чувствам скорби и негодования.