Закат и падение Римской Империи. Том 4

В мирное время персидский царь постоянно искал предлога для войны, но лишь только начиналась война, он выражал свое желание заключить прочный и почетный мир. В то время как военные действия были в самом разгаре, между двумя монархами шли обманчивые переговоры, а Хосров выказывал такое превосходство над Юстинианом, что, в то время как он обходился с римскими послами дерзко и презрительно, его собственным послам оказывали при императорском дворе небывалые почести. Преемник Кира изображал из себя величие Восточного Солнца и милостиво позволял своему младшему брату Юстиниану царствовать над Западом с бледным и отраженным блеском Луны. Этой причудливой манере выражаться соответствовали пышность и красноречие одного из царских камергеров - Исдигуна. Жена и дочь посла ехали вместе с ним в сопровождении многочисленных евнухов и верблюдов; в его свите находились два сатрапа, носившие золотые диадемы; его охраняли пятьсот всадников, выбранных между самыми храбрыми персами, и римский губернатор Дары не хотел впустить в город более двадцати таких воинственных и неблагонадежных гостей. После того как Исдигун представился императору и передал привезенные подарки, он провел в Константинополе десять месяцев, не вступая в обсуждение каких-либо важных вопросов. Вместо того чтобы жить безвыходно в своем дворце и получать пищу и воду из рук смотрителя, персидский посол получил дозволение ездить по городу без надсмотрщиков или сторожей, а свобода, с которой его прислуга сводила знакомства и занималась своими делами, оскорбляла предрассудки такого века, когда международные законы исполнялись очень строго и не допускали доверчивости или предупредительности. Благодаря небывалой снисходительности его переводчик, принадлежавший к разряду тех служителей, существование которых игнорировал римский судья, садился за столом Юстиниана рядом со своим господином, а расходы на путешествие и на содержание посла можно определить в тысячу фунтов золота. Однако неоднократно возобновлявшиеся усилия Исдигуна привели лишь к заключению временного перемирия, которое всякий раз покупалось на деньги византийского двора и возобновлялось по его настояниям. Только по прошествии многих лет, проведенных в бесполезном опустошении неприятельских владений, Юстиниан и Хосров утомились войной и пожелали провести спокойно свою старость. На совещании, происходившем на границе их владений, каждая сторона выставляла могущество, справедливость и миролюбивые намерения своего государя, нисколько не рассчитывая на то, что ей поверят; но необходимость и обоюдные интересы продиктовали условия мирного договора, который был заключен на пятидесятилетний срок, был тщательно изложен на языках греческом и персидском и был удостоверен приложением печатей двенадцати переводчиков. Была установлена свобода торговли, и религии, и были определены ее границы; на союзников императора и великого царя были распространены те же выгоды и те же обязательства, и были приняты самые тщательные предосторожности с целью предупреждать или прекращать случайные споры, которые могли возникать на границах двух соперничавших народов. После двенадцатилетней войны, которая была очень опустошительна, хотя и велась довольно вяло, границы двух империй остались без перемен, и Хосров согласился отказаться от своих опасных притязаний на обладание Колхидой и зависевшими от нее странами. Хотя он был богат накопленными на Востоке сокровищами, он все-таки исторгнул от римлян обязательство уплачивать ему ежегодно по тридцати тысяч золотых монет, а незначительность этой суммы доказывала, что это было не что иное, как позорная уплата дани. На одном из более ранних совещаний уполномоченный Юстиниана, упомянув о колеснице Сезостриса и о колесе Фортуны, заметил, что взятие Антиохии и нескольких сирийских городов чрезмерно усилило тщеславие и честолюбие варварского царя. “Вы ошибаетесь, - возразил ему скромный перс, - царь царей и повелитель человеческого рода смотрит с презрением на такие мелкие завоевания, и из десяти народов, побежденных его непреодолимыми армиями, он считает римлян всех менее страшными”. По словам восточных писателей, владения Ануширвана простирались от Ферганаха в Трансоксиане до Йемена, или Счастливой Аравии. Он усмирил гирканских мятежников, покорил на берегах Инда провинции Кабул и Заблестан, сломил могущество евфалитов, окончил турецкую войну почетным миром и принял дочь великого хана в число своих законных жен. Победоносный и уважаемый всеми азиатскими монархами, он давал в своем Маденском, или Ктесифонском, дворце аудиенции послам со всего мира. Их подарки или даннические приношения, заключавшиеся в оружии, богатых одеяниях, драгоценных каменьях, рабах и благовонных веществах, униженно складывались у подножия его трона, и он соблаговолил принять от индийского царя десять центнеров алоевого дерева, девушку в семь локтей вышины и ковер, который был мягче шелка и, как говорят, был сделан из кожи какой-то необыкновенной змеи.