Закат и рассвет (СИ)

Два шага вперед, чтобы разрушить между ними короткую дистанцию. Она вторгается в его личное пространство, словно львица уверенно и дерзко. Сжимает пальцами мужской подбородок, а на его губах уже пылает поцелуй. Несдержанный, терпкий и горячий. С языком.

Джирайя сжимает в руках упругие ягодицы, и они зажимаются в подворотне, как двое обезумевших, голодных…Они оба переломаны этой войной. Они оба больше стопа не знают. “

Цунаде тянется к его губам первая. Целует неторопливо, нежно, будто смакует на вкус каждое мгновение. Не так жадно, как несколько часов назад. Без той остервенелости, когда блондинка буквально рвала на напарнике ткань болотного цвета. Впивалась ногтями в кожу на его спине, шептала его имя на рваном вдохе, при каждом глубоком толчке. Захлебывалась в оргазме.

- Будешь кофе? – ее улыбка обворожительна и взгляд лисий, забавный.

Джирайя улыбается в ответ и кусает блондинку за нижнюю губу. Между ними столько теплоты, такая идиллия, будто мир тронулся умом. Слетел с катушек.

- Ты еще спрашиваешь…Мне в патруль через полтора часа, - мужские ладони оглаживают хрустальную талию, а он все еще не верит. Он все не может на нее налюбоваться.

- А мне в госпиталь на летучку. Думаешь, успеем устроить третий раунд? - спрашивает она, но определенно уже знает ответ.

- Безусловно. Я без третьего раунда категорически отказываюсь выбираться из постели, - юноша хрипло смеется, подхватывает девушку под спину и требовательно усаживает к себе на колени.

- Извращенец, - Цунаде звонко хохочет в ответ, кладет руки на его мускулистую грудь, вовлекая в глубокий поцелуй. Оглаживает пальцами заботливо каждый шрам.

У него в груди тлеет закат, а у нее в крови самая настоящая лихорадка. Дикое желание оказаться, как можно ближе, плотнее друг к другу и задохнуться в этом безумстве.

Это заходит слишком далеко. Цунаде и в правду считает себя больной. Когда ускользает с работы под любым предлогом. Когда они проводят вместе обеды, каждую свободную минуту. Зажимаются, как озабоченные подростки, даже на полигоне. Их даже несколько раз застает Минато, закатывает глаза и смиренно вздыхает, уходит. Делает вид, что ничего не замечает.

Она считает, что у нее с головой проблемы. Когда Джирайя берет ее на столе прямо во врачебном кабинете, потому, что у нее сегодня ночное дежурство, а ему завтра на задание.

И она сама не понимает, почему раньше была такой идиоткой? Почему так долго обманывала себя? Почему не давала этим чувствам разгореться, держала каменную дистанцию?

Джирайя сочиняет прекрасные баллады, а Цунаде избавляет его от бессонницы родными объятиями, вкусным чаем и своей улыбкой.

Они не афишируют свою связь, но и тайной ее уже давно не назовешь. Орочимару при каждой встречи язвит о том, что они ведут себя хуже, чем подростки с пубертатом.

Дан пытается ее вернуть. Юноша караулит ее у работы, провожает до дома. Просит прощение, но она говорит ему уйти. Все заканчивается тем, что он пытается ее поцеловать, но вместо этого получает сломанную челюсть от Джирайи.

В эту ночь они впервые серьезно ругаются, не так, как обычно происходило на их общих заданиях. Цунаде ломает стол на кухне, кидается вещами, а саннин не хочет ее слушать.

Он ревнует, рычит, что она с другим целовалась. Что он тоже пойдет и снимет кого-нибудь, раз она строит шашни за его спиной.

Блондинка просто взрывается, словесные аргументы заканчиваются, и они практически дерутся.

Она его бьет, а он скручивает женские запястья в своей хватке. Они валяются на полу упрямо до самого рассвета. Цунаде тихо рыдает от обиды и недоверия, а юноша гладит ее по спине, целует в шею. До посинения повторяет, что он мудак и умоляет его простить. Говорит, что сам во всем виноват.

Она залечивает его раны, и они спонтанно уезжают на горячие источники в соседний пригород. Проводят выходные только вдвоем.

Все заканчивается слишком больно. Слишком глупо. Джирайя приходит к ней ранним утром, с рюкзаком наперевес. Цунаде понимает все по его глазам, читает его, как раскрытую книгу. Она знает его слишком хорошо. Слишком долго, чтобы ей была знакома каждая его ужимка.

- Сарутоби дал мне задание. Не знаю, когда вернусь, но я пришел поговорить сюда не об этом… - Цунаде поднимает руку вверх, не дает ему сказать.

- Ты не можешь… Какого…Какого черта? Не говори со мной так, будто уходишь навсегда, – блондинка злится, голос практически дрожит. Она сжимает свои пальцы в кулаки.

Джирайя натягивает горькую улыбку на уста, гладит ее по щеке и целует в лоб. Ощущает себя неудачным подобием клоуна.

- Цунаде… - он тянет ее за руку, сжимает запястье на мгновение и совершает попытку обнять. Ниндзя-медик гневно от него отмахивается, упирается ладонью в мужскую грудь.

- Ублюдок.

- Давай, не будем обманывать друг друга. Мы оба знаем, что это всегда был он, а не я. Мне нужно тебя отпустить.

Она не верит его словам. Он точно рехнулся, перепил в очередном борделе. Она бьет его по лицу наотмашь, почти не применяя силу. Скорее от отчаянья, от тупой боли под ребрами. Чувствует вкус предательства слишком четко, как никогда в жизни ярко.