Закат и рассвет (СИ)

«Ненавижу» — застывает где-то на затворках сознания, так и не прозвучав вслух. Они оба понимают, что накалены до предела и сил изводить друг друга больше нет. Невозможно было держаться даже на бесконечном упрямстве. Цунаде закидывает ноги на его бедра, закрывая глаза, когда он снова входит в неё, а её захлестывает волна вязких ощущений. С каждым сильным, быстрым толчком.

Первые волны оргазма настигают её стремительно, хлестко, когда он приподнимает её бёдра, и она ощущает его так глубоко, чувственно, что практически захлебывается удовольствием. Это пелена чёрная, беспробудная. Опаснее, чем бездна и совершенно беспринципная.

Когда Цунаде просит уже в беспамятстве о том, чтобы он сделал так, как она хочет. И Орочимару делает, сжимает её горло своими длинными, бледными пальцами. Перекрывает кислород, так, что темнеет в глазах и уши закладывает. Вместе с асфиксией, наступает оргазм. Громкий и неконтролируемый. Цунаде сгорает в алом пламени, так, что в какой-то момент ей кажется, что она стала пеплом…

Жадные, резки толчки не прекращаются, пока Орочимару сам не дойдет до разрядки. Сенджу прикусывает зубами мужской сосок, слыша глухой стон прямо над ухом и жар чужого горячего дыхания. Зная, что своими действиями вбивает последний гвоздь в крышку его самообладания, и их двоих просто срывает в пропасть. Отдача слишком сильная, с горьким привкусом имбиря…

Цунаде проваливается в сон первой, и на душе даже радостно от того, что сегодня у неё нет сил, столкнуться лицом к лицу с рассветом. Потому что смотреть правде в глаза нет никакого желания. Отчаянье, чувство вины и бесконечный стыд за собственные ошибки уже давно поселились в груди неподвижным камнем. Все её идеалы, мечты — руины, которые больше не согревают душу.

Они выдвигаются в конечную точку рано утром. Рассвет холодный и туманный, приносит с собой лишь отчаянную мысль, что лучше уже никогда не будет. Они, как будто оба ядом отравлены, и если Орочимару уже давно принял свою участь, то Цунаде изживала себя медленно, по молекулам…

Сенджу исцеляет на своём теле каждую синеватую отметину после бурной ночи, Орочимару ничего не говорит ей в ответ. Съязвить хочется, внутренний зверь желает показать клыки, но прагматичная сторона сдерживает его личных демонов в оковах. За последние двое суток они и в правду заигрались… В особенности, он, в своём яром желании подавить, выбить из неё всю дурь, что она так сокровенно в себе хранит.

Сейчас на чаше весов стояло закрепление дипломатического союза, которое никак нельзя было похерить. И несмотря на то, что саннин всеми фибрами души презирал политический курс которого придерживался его наставник, он всё-таки не мог отрицать очевидный факт… Цунаде была ключевой фигурой для сглаживания острых углов в данном вопросе. Если она не сможет убедить колеблющийся совет Страны Облаков, то уже никто не сможет, а значит, сейчас ей нельзя быть не в форме.

Они не должны почувствовать слабость в её действиях и мотивах. Усомниться в её физическом или моральном состоянии.

Позавчера он не планировал её наказывать, но Цунаде перед отъездом, будто с катушек слетела, так умеючи и с фанатизмом играла на его нервах, что под вечер он был готов надломить её изящную шею, задушить голыми руками. Уже воображая в своей голове ближе к вечеру, как волосы цвета пшеницы, окрашиваются в ярко красный.

Он не мог понять её мотивов, сколько бы не пытался. Её шелковый халат был соткан из сплошных противоречий. Она, ведь стремилась сбежать из Конохи, искала любую возможность, а стоило получить желаемое, не могла найти себе места. Чуть ли на стенку не лезла… Вела себя хуже, чем загнанный зверь.

Взвинченная больше, чем обычно. Язвительная, но в тоже время замкнутая сама в себе.

Что творится в твоей блядской голове, Цунаде? Что ты задумала на этот раз?

Быть рядом с одержимой, как вечно идти по тонкому льду, и желание сделать больнее, сковырнуть рану, чтобы прочувствовать эту агонию на двоих со временем никуда не исчезает. Это уже патология… Это зависимость больная. Наблюдать, как рушатся её идеалы.

Цунаде разбита, но всё еще умелый манипулятор… Орочимару тщеславен, но даже он уже не в состоянии отрицать, что в какой-то мере, тоже попал в западню. Не стоит расслабляться, не стоит поддаваться предательским воспоминаниям, где у Цунаде беззаботные ямочки на щеках, когда она улыбается. Когда ей всего пятнадцать, а она смеется так звонко, хорошенько наподдав им с Джираей после того, как этот придурок снова втянул их в какую-то авантюру.

Раньше Сенджу постоянно улыбалась, любила спорить по поводу и без повода, а он смотрел на эту улыбку, молча и с неким пренебрежением, а внутри его замкнутый, темный мирок трещал по осколкам, громче, чем лёд.

Комментарий к Рассвет

Кстати, котики, вы знаете, как порой я люблю в коментах с вами разглагольствовать, поэтому я решила выливать свои некоторые мысли, ассоциации в телегу. Это такой телеграм канал чисто для своих. Если захотите поболтать, почитать мой бред :) https://t.me/joinchat/5vmAV61Dl4g1MDQy

Немного атмосферных видосов, ассоциаций: