Закат империй

— Глиста следил, — блондин кивнул в сторону островитянина. — Сейчас доложить, или вечером?

— Доложи сейчас, — Уртханг стоял, широко расставив ноги и зорко осматривая горизонт.

— В основном шелуха. Три-четыре группы немного сильнее общей массы. Настоящий претендент, кроме нас, всего один. Орден Рассвета.

— Понятно, — Уртханг сощурился. — Кандидата они не меняли?

— Нет. Магистр уже в Клер-Денуа.

— Радует, — капитан хищно оскалился. — Значит, славный старый хрен де Марни. Высокий адепт, в душу его… Ты меня очень потешил, Тори.

— Это чем же?

— Если единственный приличный соперник — банда де Марни, то мы пройдем как по смазанному. Он же шакал, Тори. Хитроумная пиявка. У него вместо души учебник Леверрета. Нет, конечно, он великолепный мастер Искусства, но если не ввязываться с ним в прямые магические столкновения и не давать заморочить себе голову… Я его поимею, Тори, можешь не сомневаться. Не все на этом свете можно выдурить и выюлить, кое-где жопа не пролезет. Ладушки, плюнем на хитрожопого лена, ребята, пора принимать решение. Глиста, поставь-ка экранчик, а то надоели мне эти бабочки… ушки-глазки, понимаешь, летучие. Чего я никогда не мог понять, так это откуда звук берется — у мухи ведь ушей вроде нет? Кстати, Тори, какая-то хрень влезла ко мне в комнату и сперла…

По лицу Уртханга побежала некрасивая серая рябь и изображение погасло. Угас и столбик сияния над топазом.

— Конец записи, — довольно сказал учитель. — Понравилось?

— Впечатлило, — признался Меррен. — Очень вовремя, учитель. Ты напомнил мне, что на всякую проблему есть минимум два взгляда. Но мне не понравилось, что мы с Уртхангом рассуждали очень похоже. Уж не сближаются ли наши позиции? Это было бы, пожалуй, опасно.

— Надеюсь, что не сближаются, — задумчиво сказал учитель. — Во всяком случае, не больше допустимого. А внешнее сходство… Тебя ведь не удивляет, что в буатарне, например, когда на доске одинаковые позиции, совсем разные по стилю игры, но сильные игроки могут двинуть один и тот же камень?

— Особенно если это правильный ход, — согласился Меррен.

— Так и здесь, — сказал учитель. — Сходные ситуации, сходные задачи, сильные игроки — неудивительно, что ты оцениваешь позицию сходно с Уртхангом. Я бы скорее удивился, если бы никакого сходства не обнаружилось. Это могло бы означать, что вы мыслите совсем по-разному, и тогда, возможно, тебе не удастся предугадать и просчитать ход противника. Должно быть, это куда опаснее видимого сходства.

— Надеюсь, ты прав, — Меррен отдернул портьеру и выглянул в окно. Интересно, посылали они ко мне мух и бабочек?

— А что, разве муха могла бы проникнуть к тебе? — учитель удивленно поднял брови.

— Я полагаю, что не могла, — Меррен поджал губы. — Да и эта его… Глиста смогла увидеть только, что я в столице. Но все-таки… Надо быть еще аккуратнее. Уж если я гиена, шакал и хитрый лис… кто там я еще?.. вот что, учитель, назови все-таки остальных претендентов.

— Я не стану называть всех, — категорически сказал учитель. — Скажем так: все, кто уверился в Закате, серьезно задумываются о Рассвете. Но ты понимаешь, Анси, для большинства уже слишком поздно. Они не успевают подготовиться как следует. Многие слишком слабы. У многих нет самого необходимого — снаряжения, денег, припасов. Есть смысл говорить только о крупных группах, у которых хватает опыта, умения и ресурсов. Таких очень немного. Вечный Отряд, команда Академии Умбрета, Коллегия Таинств, наши бестолковые коллеги из ордена Эртайса — да и все, пожалуй. Как ни странно, курия до сих пор не решила, посылать ли кого-нибудь к берегу Рассвета.

— Это еще почему? — изумился Меррен.

— Теологическая проблема высшего разряда, Анси. Имеют ли право священники Эртайса предпринимать действия, направленные, по существу, на низвержение бога, которому они поклялись служить до последнего дня? И тем более пытаться заменить его самозванцем и узурпатором из числа предателей?

— Интересно! — жадно сказал Меррен, снова плюхаясь в кресло и не сводя с учителя глаз. — Ну и как они решили — имеют?

— Спорят. Этой точке зрения противостоит другая: бог, дескать, покинет нас с неизбежностью, во исполнение собственного завета, оттого надлежит принять меры, дабы наместником Эртайса — и не только на земле, но и на небесах — был один из истинно верных. А не мерв какой-нибудь. В общем, почти по канону нашего Ордена.

— А понтифекс что?

— О, его святейшество прибыли на соборную встречу конклава с высшим духовенством и долго следили за диспутом. Когда же верховный фламин бога Эдели, Радхасим Шридас, решился спросить мнение самого понтифекса, наш добрый Брега встал, окинул всех суровым взором и проникновенно изрек: «Я предан!» После чего покинул заседание.

— Браво! — восхищенно воскликнул Меррен. — Вот молодчина! Нет, все-таки есть у нашего понтифекса Эртайсово зернышко!

— Чем же он тебя так порадовал? — с едва заметной насмешкой спросил учитель.

Меррен закрыл глаза, что-то припоминая.

— «И сказал священник: в руки твои предаю себя, Господи,» — процитировал он. — «И ответил Господь: ты, верный, предаешь?!»