Закат империи. От порядка к хаосу

И хотя русская армия была готова к войне, ни сам царь, ни военный министр не хотели этой войны. Они оба пре­красно понимали, что Европа не позволит России восполь­зоваться плодами грядущей победы над Турцией. И тем не менее они решили воевать. Почему? Система вековых имперских ценностей столкнулась с недавно появившимися в русской жизни прагматическими ценностями зарождаю­щегося буржуазного общества, давно уже укоренившимися в европейском сознании, но вызывающими лишь усмешку как в высшем свете, так и в среде интеллигенции. Россий­ский посол в Лондоне граф Петр Андреевич Шувалов иронически отзывался о государственных мужах Велико­британии. «...Англичане, - говорил он, - не имеют другой точки зрения, кроме денежной; по их понятиям, человеку можно простить самые ужасные преступления, кроме одного — если он не платит своих счетов» ²⁷. И хотя Россия уже стала на путь буржуазных отношений, в Российской империи по-прежнему господствовала иная система цен­ностей, в которой экономический расчет занимал очень скромное место, а британская прагматичность вызывала лишь усмешку.

В течение нескольких лет на окраинах Османской им­перии тлело пламя восстания: христианские подданные султана с оружием в руках пытались добиться независи­мости. В 1875 году против турецкого ига восстали Босния и Герцеговина, в 1876 году началось восстание в Болгарии, а затем против могущественной Порты выступили малень­кие Сербия и Черногория. Все эти события всколыхнули русское общество, которое стало настойчиво требовать от верховной власти «защитить братьев-славян». И если императрица Мария Александровна была убежденной по­борницей панславистских идей, то ее царственный супруг отлично осознавал, к каким трагическим последствиям может привезти Россию скоропалительное вступление в военный конфликт. В марте 1876-го императрица, обычно уклонявшаяся от вмешательства в государственные дела, недвусмысленно дала понять министру иностранных дел канцлеру князю Горчакову, что «дипломатия наша не до­вольно энергично действует в пользу христианского населе­ния Турции» ²⁸. Однако эти настроения императрицы Марии Александровны до какого-то момента никак не влияли на настроения государя. Александр II справедливо опасался большой европейской войны. Обнажив меч против Турции, Россия могла столкнуться с коалицией европейских держав, не желавших ни усиления российских позиций на Балканах, ни ее овладения Черноморскими проливами. Европа не же­лала видеть русский флаг над Константинополем и готова была противодействовать этому не только дипломатическим путем, но и силой оружия.