Закат империи

— Не далее как три дня назад в Аримине произошли массовые беспорядки, — выдержав небольшую паузу, заговорил Кассиодор. — Еврейская община этого города, которая, кстати сказать, является весьма многочисленной, собралась на центральной площади, чтобы отметить праздник Пасхи. За их собранием наблюдала городская стража и толпа зевак, состоявшая в основном из римлян. И вот в самый неподходящий момент какой-то римский гражданин вдруг забрался на колоннаду, задрал вверх свои одежды, неприличным образом нагнулся и, поворотив в сторону евреев зловонный зад, издал громкий непристойный звук. Толпа немедленно пришла в ярость и стала громогласно требовать от начальника городской стражи наказания виновного. Молодые вспыльчивые евреи, в силу своей молодости склонные к беспорядкам, бросились на римлян, закидывая их камнями. Произошла свалка, и начальник стражи послал за подкреплением. Прибывшие воины не разобрались в ситуации и, сочтя, что во всём виноваты евреи, принялись рубить их мечами. Ободрённый поддержкой, римский плебс начал преследовать и избивать разбегающихся евреев, учинил погром. Только на следующий день городским властям удалось восстановить спокойствие, и, по их данным, количество жертв превысило десять тысяч человек. Так, из-за какого-то глупца праздник обернулся бедствием, принеся горе почти в каждую еврейскую семью. Dixi[15].

После этих слов Кассиодор посмотрел в сторону Теодориха, но тот сидел неподвижно, явно о чём-то задумавшись.

— Подумаешь, какие-то евреи, — недовольно пробурчал Теодат.

— Надеюсь, этот глупец получил по заслугам? — строго спросил Симмах, не терпевшей ни малейшей несправедливости. Но Кассиодор лишь невозмутимо пожал плечами и снова посмотрел на Теодориха. Наконец король очнулся от задумчивости.

— У тебя, кажется, для нас есть ещё одно сообщение?

— И намного более важное, чем первое, — подтвердил Кассиодор.

— Излагай, но постарайся быть покороче.

— Его можно изложить в одной фразе: как сообщил прибывший вчера гонец из Византии, император Юстин издал эдикт о полном запрете арианского вероисповедания.

На этот раз присутствующие начали яростно кричать, а кое-кто готов был вскочить со своих мест. Теодорих тоже был вне себя. А Кассиодор, добившись желаемого эффекта, победно посмотрел на Боэция, который успел обменяться с Симмахом скорбными взглядами. Оба в этот момент подумали об одном и том же — гонения на ариан в Восточной Римской империи неизбежно вызовут ответные гонения на католиков в Остготском королевстве. Надо было как-то спасать положение, тем более, что Боэций уже успел хорошо изучить Теодориха и ему несложно было догадаться о том, какая мысль в данный момент свербит огромный череп короля. И, прежде чем тот успел открыть рот и произнести хоть что-то, Боэций решительно поднялся с места, воздев правую руку в знак того, что просит слова.

— Ты собираешься оправдывать императора Юстина? — устремив на него тяжёлый от злобы взгляд, спросил король.

— О нет! Я лишь хочу предостеречь тебя от поспешных шагов, — спокойно заметил Боэций. — Конечно, сейчас ты горишь желанием издать такой же эдикт, но направленный против католиков, однако никогда не стоит поддаваться первому побуждению, хорошенько его не обдумав. Неужели ты хочешь в одно мгновение лишить всякого спокойствия своё королевство? Неужели ты разом обрушишь то здание, которое строил годами?

— Ты, кажется, осмеливаешься поучать короля? — выкрикнул со своего места Тригвилла.

— Я осмеливаюсь дать ему совет, к чему меня обязывает моя нынешняя должность, — холодно ответил Боэций. — А принять этот совет или отвергнуть...

— Говори! — хрипло велел Теодорих, повелительным жестом приказывая возмущённым готам замолчать.

— Прежде всего стоит проверить достоверность этого известия, а для этого немедленно послать гонцов в Константинополь, — сказал Боэций, хотя в глубине души почти не сомневался в реальности такого эдикта и лишь надеялся выиграть время.

— Дальше!

— А если же всё обстоит именно так, как сообщил нам почтенный Кассиодор, то... — Боэций глубоко вздохнул и, прекрасно сознавая, какой опасности подвергает своего друга, не так давно возглавившего римскую католическую церковь, решительно закончил: — следует направить ко двору императора делегацию во главе с папой Иоанном. Возможно, ему удастся уговорить Юстина отказаться от преследования ариан. Тем более что сам император уже весьма дряхл и делами империи всё больше начинает заправлять его племянник Юстиниан.

Подобное предложение вызвало новый взрыв возмущения готов, однако Теодорих задумался, а затем перевёл вопросительный взгляд на Кассиодора.

— А что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что с ним следует согласиться, — осторожно заметил Кассиодор, и Боэций едва заметно вздохнул. — Однако мне кажется, что у королевского референдария Киприана есть какое-то дополнение к тому, что сказал нам первый министр.