Закат империи

Амалаберга бросила на него быстрый взгляд, словно пытаясь понять, насколько искренне он это говорит. Корнелий постарался избавить свой взор от излишней лукавости и снова вздохнул.

— Жаль только, что я недолго буду наслаждаться этим блаженством!

— Почему ты так говоришь? — быстро спросила Амалаберга.

— Потому что ты должна будешь выйти замуж за моего лучшего друга.

— Этого не будет!

— Да? — Корнелий пристально взглянул на неё. — А как же воля короля?

— Мой отец уговорит его изменить своё решение. — Амалаберга произнесла это недостаточно твёрдо, что не ускользнуло от внимания Корнелия. «Уж не собирается ли она вместо Максимиана взять в мужья меня? — подумал он. — Честно признаться, я ещё не готов к семейной жизни, да к тому же стать зятем Тригвиллы... Брр!»

— Хорошо, если так, — задумчиво заметил он вслух. — И всё же, почему ты предпочла меня моему другу? Ведь он гораздо красивее, кроме того, поэт...

— Потому что ты — воин! — прозвучал ответ, и Амалаберга неожиданно придвинулась к Корнелию и стала покрывать его мускулистую грудь быстрыми застенчивыми поцелуями. Он вздохнул, отставил в сторону чашу и ласково погладил её по голове. Она перехватила его левую руку, на которой алели глубокие следы, оставленные собачьими зубами, и стала нежно, словно извиняясь, целовать их своими тёплыми губами...

Спустя три часа они расстались и порознь возвратились в Верону. Корнелий направился домой, но, проезжая через центральную площадь, обрамленную с трёх сторон невысокой крытой колоннадой, заметил возле фонтана знакомую фигуру.

— Максимиан! — окликнул он приятеля и направил свою лошадь к нему. Поэт вздрогнул и очнулся от задумчивости.

— Хорошо, что я тебя встретил, — сказал Максимиан своему приятелю, когда тот спрыгнул на землю. — Прикажи своему рабу отвести коня домой, и давай пройдёмся. Мне надо о многом с тобой посоветоваться.

— Да и мне есть о чём тебе рассказать, — согласился Виринал, передал поводья следовавшему за ним рабу и пошёл рядом с другом.

Они вступили под своды колоннады и стали прогуливаться взад и вперёд, не обращая внимания на шумную, пёструю городскую толпу. Вот через неё медленно проследовал богатый паланкин с плотно задёрнутыми занавесами, впереди которого шёл огромного роста слуга в красном плаще, криками, а то и кулаками разгонявший прохожих. Вот уличный торговец пирожками вступил в шумную перепалку с пьяным цирковым наездником, чья туника носила на себе явные следы извергнутого назад вина. Вот прошёл бородатый готский стражник, ведя под руку толстую накрашенную шлюху. В окружении уличных мальчишек медленно двигался флейтист, наигрывая на ходу какую-то унылую мелодию. С большим свитком под мышкой торопливо проследовал писец королевской канцелярии, едва не столкнувшись с крестьянкой, нёсшей большую корзину яиц.

— Ты уже знаешь о том, что три дня назад мой отец был арестован прямо на заседании сената? — мрачно спросил Максимиан.

— Да, — кивнул Корнелий и неуверенно добавил: — Я даже слышал о тех обвинениях, которые против него выдвинуты. Надеюсь, что всё это окажется вздором и он будет освобождён...

— О нет, даже если это окажется вздором, его уже не освободят, — покачал головой Максимиан. — Он сам это понимает и сумел прислать мне из тюрьмы записку, в которой советует приготовиться к самому худшему и говорит о том, что сам уже мысленно готов ко всему.

— Но почему, почему?

— «Море зла нахлынуло!»[42]. Видимо, из-за своего резкого характера и неосторожных высказываний он сумел навлечь на себя гнев короля.

— Так бывало и раньше, но никого за это не казнили!

— Видимо, что-то изменилось...

— А как же твоя свадьба?

— Вот об этом-то я и хотел с тобой посоветоваться, — вздохнул Максимиан. — Понимаешь, если король всё же решит не отказываться от своего слова, то я вынужден буду жениться на Амалаберге, поскольку это единственное, что можно сделать, чтобы спасти моего отца! Мысленно я уже примирился с этим и, когда ты меня окликнул, как раз обдумывал, как сообщить об этом Беатрисе, но...

— Но теперь она сама на это не согласится! — неожиданно воскликнул Корнелий.

— Кто? Беатриса? — недоумённо спросил Максимиан.

— При чём тут Беатриса? Амалаберга! Я хочу сказать, что теперь она не согласится выйти за тебя замуж.

— Почему ты в этом так уверен?

— Да потому, что сегодня она стала моей любовницей и теперь я имею над ней такую власть, что на следующее свидание мы даже можем отправиться вместе! — хвастливо заявил Корнелий.

Максимиан удивлённо посмотрел на друга и вдруг почувствовал резкий укол ревности.

— Ты стал возлюбленным Амалаберги?

— О да, и не только возлюбленным, но и её господином. — Виринал не удержался и подробно рассказал слегка побледневшему Максимиану о том, что произошло несколько часов назад на загородной вилле. — Так что ты скажешь о моём предложении в следующий раз овладеть ею вдвоём? — в заключение своего рассказа спросил он.

Максимиан был взволнован и не сразу нашёлся с ответом. Уж слишком соблазнительно-порочным было видение Амалаберги, отдающейся им обоим так же, как это когда-то делала Феодора.