Закат казанского феномена: История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана

В милиции я хотел служить с детства. Такое вот романтическое стремление — помогать торжеству справедливости. Правда, я мечтал стать ещё и капитаном дальнего плавания, но не прошёл медкомиссию из-за вестибулярного аппарата, так что будущее моё определилось окончательно. Другое дело, что, заканчивая юрфак Казанского университета, я всерьёз планировал добиваться звания судьи, поэтому в МВД уже не собирался. Более того, распределение в милицию считалось среди нас, юрфаковцев, мягко говоря, не особо престижным — уделом для тех, кто никак себя не проявил.

Однако, как известно, Вселенная чувства юмора не имеет, и все по-настоящему горячие желания сбываются обязательно. Так что сбылось и моё детское. Тогдашнее руководство обкома партии решило, что необходимо усилить милицию хорошо подготовленными, квалифицированными кадрами, поэтому часть нашего выпуска была распределена в следственные подразделения МВД.

О своей работе следователем в Советском РОВД Казани я уже писал и не буду на ней подробно останавливаться, скажу только, что эти годы «на земле» дали мне понимание реальной жизни — как на самом деле обстоят дела в милиции. Здесь же появилось и уважение к службе, я почувствовал — это моё. Первые офицерские традиции, первые сослуживцы, первые уголовные дела. Дух свободы, помноженный на ответственность, плюс ощущение, что от тебя, от принятого тобою решения действительно многое зависит. Мне кажется, первые серии «Ментов», так же как и книги Андрея Кивинова, пользовались успехом именно потому, что он, будучи сам милиционером, смог передать дух царящей в те годы вольницы, милицейского братства в борьбе с преступностью, где все средства хороши. Другое дело, что одни понимали свободу как возможность помочь делу справедливости, а другие — как бесконтрольность и безнаказанность…

В 1987 году меня пригласили на работу в Совет Министров республики — в отдел, курирующий правоохранительные органы. Я соответствовал предъявляемым требованиям: не был, не привлекался, не участвовал, являлся членом партии, был секретарём комсомольской организации… По большому счёту ставку делали на моего однокашника Андрея Рябова, я же шёл под его начало и по его протекции. Но тут случился курьёз в духе советской действительности — всплыл старый документ, написанный Андреем ещё в студенческие годы (когда встал вопрос о военной службе, он подал рапорт о желании служить в военной прокуратуре). Прошли годы. Рябов спокойно проработал после окончания юрфака в прокуратуре, был назначен на должность в Совмине, как вдруг неожиданно давно забытому рапорту дали ход. Состоялся приказ Минобороны СССР, с которым Совмин автономной республики тягаться не мог, и Андрей на два года отправился служить на Крайний Север. А я — курировать органы внутренних дел в качестве старшего референта Совета Министров ТАССР. Конечно, я допускал возможность, что рано или поздно вернусь в милицию (хотя формально я из неё и не уходил) начальником какого-нибудь подразделения, но возглавить ведомство?! Прямо скажу, назначение министром стало для меня полной неожиданностью. Однако президент посчитал, что так будет правильно, а, работая с Минтимером Шариповичем, я не привык подвергать сомнению или ревизии его решения. Страшно, конечно, было, но пугала меня не ответственность или объём работы, нет, боялся не оправдать доверия, опозориться.

Ситуацию в МВД я более-менее знал, так как по роду службы постоянно поддерживал связь с руководителями и центрального аппарата, и ГРОВД. Представлял и проблемы… А кто их не представлял? Чтобы не иметь понятия о происходящем, надо было жить за пределами не только Татарстана, но и вообще России.

Социальная катастрофа

Преступность не просто росла, самые страшные и дикие преступления становились уже нормой, обыденностью. Ведь что такое общественная мораль? Это то, что люди договорились считать правильным, а договорённости в разное время могут быть разными. Когда в ХI веке византийский император Алексий впервые публично решил заживо сжечь еретика, это тоже было неслыханным и диким для христианства (которое, в отличие от язычества, отрицало казни и пытки), а потом — ничего, прижилось почти на целое тысячелетие. Привыкли. Человек вообще, как показывает история, очень быстро привыкает ко всему — и к массовым казням, и к концлагерям…

Так же и у нас в то время привыкли к выстрелам в подъездах, к сиренам на улицах, к милицейским сводкам, больше похожим на военные. Вот буквально несколько выдержек из оперативной сводки за май 1998 года — месяц, предшествовавший моему назначению:

2 мая

Елабужский район. В 19.00 в своём доме обнаружен труп директора ресторана «Елабуга» с 2 огнестрельными пулевыми ранениями в височной области.

4 мая