Закат казанского феномена: История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана

В конце 1993 года Алик, Ерёма и Шурин решили перебраться в Москву. После знаменитого «тридцатисуточного» указа 1993 года они, так же как и лидеры других татарстанских группировок, предпочитали большую часть времени проводить за пределами малой родины. При этом члены тройки прекрасно понимали, что отвоевать в столице место под солнцем будет не так-то просто, поэтому часть бойцов забрали с собой.

«Смотрящим» же в Челнах остался некто Рузаль Асадуллин, имевший к тому времени собственную бригаду, носившую имя своего главаря, — бригада Рузалика. Асадуллин собирал с подконтрольных предприятий деньги и каждый месяц отправлял в первопрестольную Саляхову. Суммы набирались приличные. Только в течение 1994 года Алику переправили около миллиарда рублей. На них челнинцы приобрели в Москве жильё, коммерческую недвижимость и запустили щупальца в легальный бизнес, вложив средства в несколько коммерческих фирм. Главным их детищем стало частное охранное предприятие «Барс», позволившее им практически открыто носить при себе оружие на законных основаниях.

«Барс» активно принимал на работу бывших сотрудников милиции, ФСБ, других силовых структур и специальных служб. Фирма действительно предоставляла услуги, указанные в официальном сертификате. Но очень скоро под вооружённой охраной казанских (так в столице называли выходцев из любой криминальной группировки Татарстана) стали проходить и знаменитые московские бандитские «стрелки».

В конце 90-х челнинская троица организовала закрытое акционерное общество «АкБарс-Холдинг». К тому времени они уже захватили не одно крупное предприятие: елабужский мясокомбинат «Модуль», ижевский свинокомплекс «Восточный», подбирались к бугульминскому мясокомбинату. За мясо в холдинге отвечал Сергей Миронов, чьи связи и махинаторские способности открыли челнинской мафии дорогу в Сбербанк России. «Предприниматели» получили кредит в 60 миллионов рублей, которые распределили между руководителями ЗАО «АкБарс-Холдинг», то есть между собой.

Рузаль Асадуллин по-прежнему поставлял деньги в Москву, хотя уже и не придерживался жёстких правил, установленных Саляховым. Рузалик начал пить, употреблять наркотики, позволяя подобные слабости и своим подчинённым. Да и просто руководить из кабинета Рузалику не нравилось — он лично приезжал разбираться с неугодными коммерсантами. Этим воспользовались челнинские оперативники, и Асадуллин попался на банальном вымогательстве.

Пока Рузалик отбывал срок, место лидера занял Рамиль Валиев по кличке Рамушкин, в чьи задачи входило соблюдение экономических интересов банды. Он умел договариваться и обходиться без расстрелов. За два года отсутствия Рузалика бандиты практически легализовали бизнес, и теперь убийства в Набережных Челнах происходили всё реже. Деньги текли в группировку рекой. Объявленный в розыск лидер банды Адыган Саляхов был очень доволен Валиевым. Теперь ему оставалось лишь получать дивиденды и иногда приезжать в город для вербовки молодых бойцов. Да и просто отдыхать: показывать молодёжи и прочим, какого уровня они достигли. Чтобы молодые прочувствовали, какой будет награда за «правильное» поведение внутри сообщества.

Валиев, чётко проинструктированный Саляховым, сразу же провёл «чистку» в рядах, отстранив от дел всех склонных к пьянству и употреблению наркотиков. Рамушкин настолько крепко взял криминальную власть в городе в свои руки, что под его крыло потянулись не только бригады из других комплексов, но и вполне законопослушные молодые люди.

Рузалик, освободившись через год, потребовал возвращения своего поста, но получил жёсткий отлуп и затаил злобу. Он решил объявить войну и Валиеву, и своему бывшему боссу Саляхову. К этому времени в московской тройке «Алик — Ерёма — Шурин» тоже назрел раскол. Ерёменко и Власов, недовольные усилением власти Саляхова, решили избавиться от него. Обиженный Асадуллин стал идеальной кандидатурой для исполнения замысла.

Спрут теряет щупальца

Началом конца сообщества стал День суверенитета республики 2001 года, когда Валиева-Рамушкина застрелили возле подъезда собственного дома. До этого несколько месяцев он чувствовал себя под прицелом, и на улице появлялся только в сопровождении двух охранников. Так было и в тот день: он вышел из подъезда своего дома, прикрытый с двух сторон телохранителями, но был убит одной-единственной пулей профессионального киллера. С этого дня и пошёл обратный отсчёт уничтожения самой жестокой группировки, 10 лет державшей в страхе Набережные Челны.