Закат на Босфоре

– Штабс-капитан очень любит говорить в рифму. Ты, земляк, его не бойся, он за своих – в огонь и в воду… Но человек он, конечно, нервный – шесть раз ранен, дважды контужен, в махновском плену побывал – от этого кто хочешь нервным станет. Поэтому лучше его не сердить. Но если с ним по-хорошему, – так он просто душа-человек. Ты, кстати, в каком звании?

– Поручик Ордынцев, – поспешно представился Борис, обрадовавшись, что расспросы временно отложены.

– А я – капитан Сивый, четырнадцатого пехотного полка. А штабс-капитан Сельцов драгуном был… до контузии. Вот что я тебе скажу, поручик, – Сивый чуть отстранился и внимательно присмотрелся к Борису цепким оценивающим взглядом, – похоже, что судьба мне тебя послала. Сегодня у нас со штабс-капитаном намечается важная и опасная работа, в которой понадобится помощь третьего человека. Айда с нами, поручик, проверишь себя!

– А что… что за дело? – осторожно спросил Борис.

– Что за дело? Дело серьезное, – Сивый все так же внимательно приглядывался к Ордынцеву, – да ты же не новичок, в боях бывал, порох нюхал. И здесь, судя по тому, как тебя сегодня провожали, ты тоже не пирожками торгуешь. А что за дело – это я тебе вечером скажу. Раньше времени об этом знать вредно. Твое-то дело будет простое – выполняй мои приказы – и вся наука.

– Да я, конечно… я не против, – протянул Борис, – только у меня в таких делах опыта нет…

– Не волнуйся, ничего особенного от тебя не потребуется. Справишься. Мы со штабс-капитаном тебе поможем.

– Ладно, договорились… Где мы встретимся?

– А зачем нам встречаться? – одноглазый усмехнулся. – Прямо отсюда и пойдем! Здесь место спокойное, безопасное, здесь до вечера подождем… Эй, Трофимов! – крикнул одноглазый, приоткрыв дверь в большой зал. – Принеси нам пива и кефали! – и, обернувшись к Борису, подмигнул: – Кефаль здесь хорошо готовят! Попробуешь – пальчики оближешь!

– Как же! – растерянно проговорил Борис. – Мне нужно кое-какие дела сделать… Меня ждут… может, я сейчас пойду, а вечером, перед тем, как на дело идти, встретимся здесь?

– Э нет, земляк! – Сивый посмотрел угрожающе. – Что тебя ждут – это ты верно сказал: те двое, что за тобой гнались, они тебя и ждут. А дела твои… коли бы мы тебя от погони не спасли, что бы с твоими делами было? Вот то-то! Ты уж, земляк, лучше с нами до вечера побудь. Пива попьем, кефали поедим… кефаль здесь очень вкусная! А то уйдешь ты отсюда – да ненароком обратно-то дорогу и забудешь! А это нехорошо. Ты ведь – один из нас, и дела у тебя с нами должны быть общие…

– Тут такие, брат, дела, что закусишь удила! – вдруг засмеялся штабс-капитан.

– Видишь, земляк, – добавил одноглазый, – штабс-капитан нервничает, а он и без того нервный, дважды контуженный, его волновать нельзя! Он если нервничает – очень сердитый становится. Я тогда сам-то его боюсь.

Рыжий Трофимов в грязно-белом фартуке принес поднос, на котором пенилось в трех огромных кружках светлое пиво и источала божественный аромат зажаренная до золотой корочки кефаль. Борис почувствовал, что страшно проголодался и решил предоставить событиям развиваться своим чередом.

Глава одиннадцатая

Мы – вежливы. Bы попросили спичку

И протянули черный портсигар,

И вот огонь – условие приличья —

Из зажигалки надо высекать.

Дымок повис сиреневого ветвью.

Беседуем, сближая мирно лбы,

Но встреча та – скости десятилетье! —

Огня иного требовала бы…

А. Несмелов

– Заходите, эфенди! – хозяин кабинета вежливо приподнялся навстречу полковнику Горецкому, но из-за стола не вышел.

Аркадий Петрович подумал, что турку с его объемистым животом это было бы непросто.

– Садитесь, эфенди, – турок маленькой мягкой рукой указал Горецкому на низкое кресло.

Горецкий сел, едва заметно поморщившись: в этом кресле он оказался гораздо ниже своего визави и смотрел на него снизу вверх, кроме того, вставать из него будет неудобно и унизительно.

– Не хотите ли закурить? – хозяин пододвинул гостю изящную серебряную сигаретницу с тонкими египетскими папиросами какие, на взгляд Горецкого, пристало курить только женщинам.

– Благодарю вас, если позволите, я закурю трубку, – он вытащил замшевый кисет.

– Итак, господин полковник, – начал турок, выпустив облачко ароматного, слегка дурманящего дыма и проследив за ним печальным взглядом, – я пригласил вас сегодня по одной крайне неприятной причине.

– Не сомневаюсь, – не менее грустно улыбнулся Горецкий в ответ, – трудно было бы ожидать, что начальник полиции города Константинополя пригласит меня, чтобы сообщить радостное известие. Итак, что же случилось?