Закат над Квантуном

– Я не смогу жить без нее. А она – без меня, – убежденно заявил Унгебауэр, поднимаясь. Подойдя к окну, он заговорил быстро и пламенно, глядя вдаль. – Я с первого взгляда влюбился в нее. Я прочувствовал ее, понял, что мы с ней идем на одной волне. И я начал действовать. Сперва я просто хотел с ней встретиться, но я не мог называть своего имени. Я боялся, поэтому предпочел анонимные записки. Я подкидывал их сам, потому как сторонний посыльный мог их прочесть. В целом, ты всё правильно установил. Я восхищаюсь твоим талантом следователя, Антуан. Однако ты пришел обвинить меня в том, чего я не совершал…

– Хочешь сказать, что это не ты наводил страх на мадам Ардан?

– Господи! Да я не тронул бы ее и пальцем! Мне лишь нужно было ее внимание…

– А если бы она пошла в полицию? Если бы тебя поймали, подкидывающего под ее дверь грубую записку с намеком на физическую расправу? Что было бы тогда?? – вскипел Горский.

– Я бы пропал. Но я пошел на этот риск осознанно. Мечта о Терезе Страшкевич стала моим смыслом жизни…

«Да, что творит любовь с людьми!»

– Теперь, когда ты обо всем знаешь, мое счастье в твоих руках, – Унгебауэр обернулся. В глазах его теснились слезы. – Заклинаю тебя, Антуан, не говори ничего Терезе! Если она узнает, что это я посылал ей записки, тотчас порвет со мной…

Только теперь Антон Федорович осознал, что его друг никакой не маньяк, а опьяневший от любви страдалец. И слава Богу, что всё так кончилось.

– Что ты, Демьян!.. – улыбнулся судебный следователь. – Я не вправе рушить твое счастье. Тереза ни о чем не узнает.

Унгебауэр резко подошел к Горскому и крепко его обнял.

– Спасибо тебе, мой друг!.. Спасибо!..

Так закончилась история о маньяке и кафешантанной этуали.

7. Куратор

К середине января 1904 года в Дальний пришли холода, а вместе с ними в городе установилась напряженная обстановка. Слухи о войне всполошили и без того немногочисленное японское население. Подданные микадо экспедитивно засобирались на родину, распродавая имущество и земельные участки. Квантун представлялся общественностью как пороховая бочка, готовая в любой момент взорваться.

В Порт-Артуре участились разбойничьи нападения. Газеты советовали усилить контроль за прибывавшими в крепость шаландами и джонками, однако как распознать в человеке грабителя заранее? Да и главной квантунской крепости постоянно требовалась рабочая сила.

Но и в Маньчжурии начали происходить тревожные события. Поступали сведения, что отряды китайских войск там начали грабить местное население… На Китайской Восточной железной дороге увеличилось количество краж. Причем злоумышленники, кажется, чувствовали себя весьма вольготно. Чего только стоит вопиющий случай, когда пассажира, стоявшего на площадке вагона, ограбили и сбросили на полотно.

Всё чаще стали заявлять о себе хунхузы, наводившие страх и панику на обывателей. В Ляояне 30 таких удальцов ограбили железнодорожного агента-переводчика в собственном доме. Забрав 600 рублей, а также всё ценное, что было в фанзе, нападавшие этим не ограничились: прихватили с собой и раненого хозяина, которого привязали к дереву далеко в поле. Разумеется, пока несчастный китаец успел развязаться, пока добрел до дома, пока известил ближайший пост пограничной стражи – хунхузов и след простыл…

Компрадор Русско-Китайского банка, подвергшийся аналогичному налету бандитов, вскоре поправился и так же, как и слуга Юй, опознал арестованных китайцев. Как бы Скуратов их ни мордовал, но выдавать оставшихся членов шайки арестованные отказались. Так и привели обоих на суд с выбитыми зубами и багряными кровоподтеками.

Управляющий дальнинским отделением банка, уже знакомый нам Гуго Герцер, о случившемся, конечно, узнал, но предпринял всё, чтобы этот инцидент не просочился в прессу и даже договорился о проведении закрытого процесса. Как ему это удалось – представить несложно, особенно если вспомнить калановую шубу…

Алексей Владимирович в день суда выглядел бодро и решительно. Он собирался отправить обоих негодяев на долгую каторгу. Слушания длились несколько часов – много времени потратили на перевод. Караул стрелков готов был этапировать обвиняемых на станцию, куда уже подогнали специальный вагон.

Каково же было удивление собравшихся, когда сперва Юй, а затем и сам Вей отказались от своих показаний, не признав в обвиняемых налетчиков…

– Господин Вей, я прошу вас еще раз внимательно посмотреть на лица обвиняемых. Узнаете ли вы в них людей, напавших на вас 9 января сего года и учинивших над вами жестокую пытку? – спросил Алексей Владимирович, пытаясь привести компрадора в чувство.

– Не узнаю, ваша честь, – твердо заявил Вей, коротко взглянув на скамью подсудимых.

Тогда мировой судья снова обратился к слуге-бою Юю. Но и тот стоял на своем.

Присутствовавший в зале Горский ахнул.

– Что они делают?? – прошептал Антон Федорович сидевшему рядом Скуратову.

– Боятся мести… – печально вздохнул Иван Агафонович. – Те трое, что сейчас на свободе, быстро до них доберутся…