Закат Пятого Солнца

Но расспросив прибрежных жителей подробнее, конкистадоры узнали, что два испанца томятся в этих краях уже не первый год. Если это так, то им вряд ли грозит неминуемая и скорая гибель. Несколько индейских купцов советовали просто выкупить пленников. Кортес прислушался к их словам. Генерал-капитан принялся за письмо.

«Сеньоры, – писал он. – Я рад приветствовать вас и сообщить, что я, кабальеро Эрнан Кортес де Монрой и Писарро Альтамирано, прибыл в эти края во главе крупной экспедиции. Я приму вас со всем возможным радушием, если вы пожелаете к нам присоединиться. Купцы, которые принесут вам это послание, получили хорошую плату. Они утверждают, что этого более чем достаточно для выкупа из плена двух человек. Если вы мечтали вновь встретить своих соотечественников и единоверцев, то это самый лучший шанс. Каравелла будет восемь дней ждать возле мыса, куда вас проводят вышеназванные купцы. Прощаюсь в надежде на скорую встречу».

Запечатав письмо, он задумался. Если эти двое несчастных действительно провели здесь уже много лет, то не забыли ли они еще родную речь? Помнят ли, что такое письменность и как ее читать? Впрочем, это послание можно считать лишь дополнением. В первую очередь он надеялся на купцов, которые отправятся на розыски пленников. Те получили столько яркой ткани и бус, что выполнят свою работу хорошо. На словах они передадут то, что, возможно, не сумеют прочесть давно потерявшиеся европейцы. А по возвращению индейцев ожидает вторая часть платы. Так что на них можно положиться. Только бы все эти слухи оказались правдой.

Диего де Ордас отплыл на корабле, увозя с собой купцов и выкуп за двух человек. Прибыв к указанному мысу, стал на якорь и принялся ожидать прибытия испанцев из глубин Юкатана. Кортес же, мирясь с вынужденной задержкой, все время посвящал своему войску. Постепенно он узнал сильные и слабые стороны каждого из подчиненных. Теперь генерал-капитан понимал, кому лучше доверить аркебузы и арбалеты, кто лучше держится в седле, кого отправлять на разведку и кто лучше всех владеет мечом.

Между тем положенное время прошло, а к Диего де Ордасу так никто и не явился. Индейцы, взявшиеся передать послание и выкуп, также не вернулись. Прождав на день больше обещанного, он отправился обратно на Косумель. Были ли слухи ложью? Сказать не мог никто. Понимая, что вечно оставаться на одном месте нельзя, Кортес отдал приказ к отплытию. Но в тот же день эскадре пришлось вернуться – на одном из кораблей обнаружилась поломка. На устранение ушло несколько дней.

За это время на остров прибывали десятки лодок – Косумель был оживленным местом паломничества и торговли. А теперь многие приплывали сюда еще и для того, чтобы своими глазами увидеть белокожих людей, их огромные корабли, лошадей, оружие и пушки. Аборигены, любопытные и непосредственные, как дети, зачастую ни на шаг не отходили от невиданных чужаков. Такой ажиотаж несколько выводил из себя. А весть о пришельцах из-за моря разносилась все шире…

Однажды утром на побережье к нескольким европейцам подошла группа индейцев. Один из них вышел вперед. Глядя на конкистадоров совершенно безумными глазами, он упал на колени, как будто силы покинули его и с трудом пробормотал:

– Бог… Святая Мария… Севилья…

Ошеломленные, испанцы поспешили к нему. Теперь они поняли, что слухи о пленном земляке оказались святой правдой. Честно говоря, если бы этот человек не заговорил, то признать в нем соотечественника конкистадоры бы не смогли. Это был худой мужчина средних лет, смуглый от природы, а при тропическом палящем солнце кожа его стала почти неотличима цветом от кожи индейца. Темноглазый и черноволосый, он носил какие-то немыслимые одежды как раз по местной моде. Вылитый туземец! Когда он увидел испанцев воочию, то впал в некую прострацию. Он скользил взглядом с одного лица на другое, как будто не веря глазам, и ничего не говорил. Его тут же повели к Эрнану Кортесу.

Прибыв к генерал-капитану, этот человек склонился в глубоком поклоне, опустив руку к земле, а затем поцеловал пальцы. Прожив на Юкатане столько лет, он прочно перенял привычки окружающих, так что даже приветствовал командира в традиционной индейской манере. Кортес, которому уже доложили о том, кто это такой, подошел и сердечно обнял бывшего пленника. Тут же его накормили, выдали привычную для европейца одежду и стали расспрашивать. Человека звали Херонимо де Агиляр. Все еще не веря своему счастью, он принялся рассказывать:

– Нас было… балун… много. Почти двадцать человек. Уже давно, так давно. Прошло уже… вашак… восемь… лет.

Видно было, что он так долго не говорил на родном языке, что с трудом формулировал даже короткие предложения. В его рассказе причудливо переплетались испанские и индейские слова. Впрочем, Агиляр почти сразу понимал, что сбивается на чужую речь и исправлялся, повторяя нужное слово на испанском. Хриплым, невыразительным голосом он продолжал свое повествование.