Тлашкаланцы ринулись вперед, спеша вступить в ближний бой. Фернан видел их решительные скуластые лица, разрисованные черной и красной краской. Над головами развевались пышные султаны перьев. Защищенные хлопковыми доспехами, в деревянных шлемах, сжимая в руках копья или мечи с обсидиановыми вставками, индейцы выглядели живописно и устрашающе. У каждого из них на локте висел круглый щит – разрисованный, украшенный по нижнему краю длинной бахромой из перьев. Кое у кого виднелись доспехи даже на руках и ногах – деревянные пластины, с медными, а то и золотыми накладками.
Торопясь сразиться с врагом, тлашкаланцы теряли стройность боевых шеренг. Переполненные азартом, они уже не обращали внимания на приказы, звучавшие в воздухе. Напрасно, призывая к дисциплине, стучали барабаны и пели трубы. Воины видели перед собой вполне ясную цель – крошечную группу неприятелей, сгрудившихся, как будто от испуга. Каждый из тлашкаланцев уже мысленно считал, сколько же пленников он приведет сегодня домой и тем умножит свою славу.
Огромная масса нападающих могла в один момент смести маленький отряд Кортеса, просто задавив числом. Испанская пехота ощетинилась длинными копьями. Настоящий лес стальных жал встретил катящийся навстречу вал индейцев. И благодаря этому конкистадоры устояли. Железная дисциплина европейцев оказалась важнее численного преимущества тлашкаланцев. Нападающие падали десятками, тела погибших мешали двигаться вперед следующим линиям атакующих. Задние ряды напирали, толкая своих собратьев на пики испанцев.
И все же индейцы с безумной, истинно самоубийственной отвагой рвались вперед. Они уворачивались от копий, хватались за древки руками, стараясь поколебать этот гибельный частокол, пригибались до самой земли, пытаясь добраться до врага. И таким образом один за другим они вступали в ближний бой.
Но испанцы, тем не менее, добились своего. Первый натиск тлашкаланцев ослаб. Уже не было того сокрушительного разгона, который мог просто разметать конкистадоров. Противники схлестнулись. Началась страшная резня ближнего боя.
Фернан принял на щит удар вражеского копья и тут же отсек руку, это копье державшую. Сделав еще один выпад, он поразил следующего мчащегося на него индейца. Тут же свистнул клинок Себастьяна, добивая оказавшегося на земле тлашкаланца. Гонсалесу такие битвы совсем не нравились. Бой в тесном строю не давал в полной мере использовать фехтовальное искусство и лишал свободы перемещения. Но рассеявшись, испанцы были бы просто сметены.
Фернан без устали рубил и колол наседающих врагов. Его круглый стальной щит ежесекундно дрожал от чужих ударов. В воздухе мелькнуло копье и отскочило от шлема, но в голове у него, тем не менее, зашумело. Один из неприятелей бросился в ноги. Фернан тут же с размаху ударил его крестовиной меча по голове. Другой схватил Гонсалеса за рукав стеганки и попытался вырвать из строя. Кто-то из испанцев, стоявших в глубине, достал этого тлашкаланца острием меча и тот рухнул с пробитым горлом.
Тут в бой вступила конница. Отъехав изначально в сторону, чтобы не подвергать лошадей обстрелу лучников, кавалерия теперь набрала скорость и мчалась на помощь пехоте. На полном ходу врезавшись сбоку в кучу врагов, она без труда опрокинула несколько десятков индейцев. Наездники метко били в лица или шеи противников. Нельзя было позволить острию застрять в теле врага. Образовалась свалка. Упавших тут же добили пешие конкистадоры. А конница проскакала галопом через толпу и снова вышла на простор. Задержавшись среди врагов хоть на миг, всадники тут же погубили бы своих лошадей. Тонкие ноги скакунов были слишком легкой мишенью для бритвенно-острых обсидиановых лезвий.
Снова рявкнула артиллерия, стоявшая на фланге испанского отряда. Воздух заволокло дымом. Ядра опрокинули десяток человек, кому-то из тлашкаланцев оторвало руку, но их отвага вызывала изумление. Невзирая на верную смерть, несущуюся из черных жерл, индейцы мужественно шли вперед. Они не считали потери и, похоже, совершенно не страшились гибели. Вскоре немногочисленный квадрат испанской пехоты был со всех сторон окружен настоящим морем врагов. Тотонаки не отличались стойкостью и дисциплиной конкистадоров, но сейчас они дружно сомкнули ряды и бились насмерть.
Кавалерия кружила по полю боя, подобно стае волков вокруг стада. Она ни на секунду не останавливалась на одном месте, чтобы не стать удобной мишенью для лучников. Разогнавшись, всадники врезались в ряды тлашкаланцев, опрокидывая их и нанося страшные удары копьями. Они ломали чужой строй и тут же мчались дальше. Иногда им удавалось оттеснить толпу от своей пехоты, что давало последним хоть краткий миг для передышки и перестроения.