Закат Пятого Солнца

Лишь клинки мечей и острия копий оставались единственными светлыми пятнами в этом мрачном отряде. В прямом смысле – они сверкали в лучах солнца, разбрасывая во все стороны сотни солнечных зайчиков. Да и в переносном тоже – слова Кортеса врезались в память конкистадоров. Что, как ни стальные мечи и копья, даровало им почти все победы? Сегодня это оружие было их последней надеждой.

Пехотинцы построились, выставив стену щитов и ощетинившись копьями.

На них неслась толпа ацтеков. Атака многократно превосходящего войска выглядела даже более смертоносной, чем ливень стрел, который только что довелось пережить наездникам. Отряд конкистадоров стоял неподвижно и, казалось, в мгновение ока будет растоптан. Вот волна индейцев накатилась на испанцев и застопорилась. Передовые линии погибли от длинных копий в мгновение ока, но сзади напирали все новые и новые ацтеки и в итоге конкистадоры оказались стиснуты с трех сторон. О том, чтобы продвигаться вперед, не могло быть и речи.

«Дай бог, чтобы пехота сумела устоять на месте» – мелькнуло в голове у Фернана.

Кавалерия металась по полю, опрокидывая и уничтожая все новые отряды, которые рвались к квадрату испанских солдат. Но и она не могла успеть повсюду. Пехота оказалась в критической ситуации. Ацтеки навалились огромным числом и наседали с каждой секундой все сильнее. На место убитых индейцев прибывали все новые. Такая огромная толпа создавала невероятное давление. Казалось, что это давит огромный пресс, устоять под напором которого невозможно. Но испанская пехота недаром прославилась в Европе – конкистадоры как будто вросли в землю, с мужеством отчаяния отбиваясь и множа горы вражеских трупов у своих ног.

Закаленные солдаты показали, сколь много означает дисциплина. Они сумели удержать строй, и это уберегло их от полного и очень быстрого уничтожения. Вот первый отряд ацтеков был перебит, образовав перед сомкнутым испанским квадратом небольшой вал из окровавленных, искореженных тел. Следом хлынула вторая волна врагов, за ней третья…

В определенный момент битва, как таковая, для пехотинцев прекратилась. Солдаты двух армий сошлись столь плотно, что никто уже не мог размахнуться. Бой превратился в толкотню. Испанцы понимали, что стоит хоть немного податься и начать отступать, как их опрокинут и рассеют по полю боя. Тогда спасения не будет ни для кого.

Себастьян, стоящий в первом ряду, был стиснут между упирающимися товарищами по оружию и бесстрашно лезущими вперед индейцами.

“Меня так скоро просто раздавят! – мелькнуло у него в голове. – Если бы не стальная кираса, то я уже не смог бы даже вдохнуть”.

В такой плотной толпе лучше всего подошел бы кинжал, но как его достать? Левая рука поймана ремнями щита, который прижат к плечу, меч по самую рукоять ушел в грудь одному из противников. Тот, уже мертвый, продолжал стоять, стиснутый со всех сторон. Вытащить клинок в такой давке просто невозможно. Какой-то ацтек, стоя вплотную к Себастьяну, выпустил из руки топор и его ладони оплелись вокруг горла Риоса. Испанец напряг мышцы шеи, стараясь противиться удушению, но опытный враг хорошо знал, как нужно действовать в таких ситуациях.

Себастьян выпустил рукоять меча, надеясь, что убитый индеец простоит еще некоторое время. Правая рука с огромным трудом нырнула вниз. В ушах начало стучать от недостатка воздуха. Пальцы все же нащупали рукоять кинжала, висящего на бедре. Попробуй его теперь вытащить! Испанец отчаянно дернулся, пытаясь хоть на миг ослабить хват рук вокруг своего горла, но все было тщетно. Ацтек, душивший его, оскалился в торжествующей улыбке. Плоское, смуглое, скуластое лицо дрожало от напряжения – ему ведь тоже нелегко приходилось под гнетом двух давящих друг на друга армий. Но он был полон решимости задушить своего противника.

Себастьян ценой нечеловеческих усилий все же вытащил кинжал из ножен. Места для размаха не хватило бы, но в этом не было необходимости. Он всегда заботился о своем оружии. Кинжал остротой не уступал бритве. Острие прошило хлопковую стеганку и вошло в живот ацтеку почти без сопротивления. Тот вздрогнул, открыл рот, пытаясь вдохнуть, но лишь судорожно подавился воздухом.

Риос со злой радостью ощутил, как мгновенно слабеет хватка, стискивавшая его шею. Он несколько раз дернул кинжалом из стороны в сторону, расширяя рану. Индеец захрипел, безуспешно пытаясь глотнуть воздуха, схватился теперь за свое горло, но Себастьян знал, что после такого ранения уже ничто не поможет. Он повернул голову вбок, не желая, чтобы кровь, которой сейчас начнет кашлять дикарь, попала ему в глаза.