Закат Пятого Солнца

Фернан и Себастьян оказались среди солдат Сандоваля. Гонсалес шел по дамбе с каким-то чувством затаенной тревоги. Широкая земляная насыпь позволяла идти чуть ли не десяти людям в ряд. И все же она казалась слишком узкой. Вытянувшись длинной цепочкой, воины продвигались вперед, лишенные возможности маневрировать или быстро отступить. И хотя с двух сторон, расправив паруса, медленно плыли бригантины, Гонсалесу все же казалось, что они снова бесконечно уязвимы перед ацтекскими лодками.

В памяти Фернана живо всплывали обрывки воспоминаний, связанных с «Ночью Печали». Тогда события происходили слишком стремительно. Поэтому он, как не старался, не мог воспроизвести в памяти хоть какую-то последовательную цепочку событий. Вот он, по совету Себастьяна, берет из сокровищницы несколько золотых и нефритовых украшений. Затем, совершенно неожиданно, осознает, что ацтеки вовсе не спят – они специально дали испанцам возможность выйти на дамбу, где их проще всего атаковать. Вот перед глазами как наяву встает эпизод, когда Сандоваль, Кортес и еще несколько всадников поспешно мчатся по земляной насыпи, стремясь помочь арьергарду. Где-то там, далеко, скрытый тьмой и неизвестностью, бьется Альварадо, чья вспыльчивость и ярость привела к восстанию жителей Теночтитлана. Потом Фернан вспомнил, как он упал в воду и лихорадочно пытался сорвать шлем с головы.

Особенно его удивляло, что никто другой тоже не мог связно рассказать о той ночи. В голове у каждого испанца события смешались и представлялись в памяти сплошным водоворотом битвы, где со всех сторон проносятся вражеские лодки, из которых летят стрелы и камни. Фернан подходил к Берналю Диасу, своему старому знакомому, с которым он когда-то отправлялся еще в первую экспедицию. Берналь по своей инициативе вел записи похода и тратил на это немало времени. Гонсалеса интересовало, что же помнит о той ночной битве Диас.

– Ох, Фернан. Все тогда перемешалось в голове. Помню, как сколоченный из бревен мост рухнул и как в озеро попадали десятки человек. А со всех сторон ацтеки напирают. Еле успеваешь отмахиваться от них и бежать. Повсюду крики! Индейцы завывают в полном восторге. Из воды вопят наши братья по оружию, которых неприятель хватает и тащит в лодки. Повезло, что отступали ночью. Днем бы ни один из нас не спасся. Рассказать толком сложно. Когда оказался на берегу, тогда только и понял, что кое-как вырвался. А уж как это происходило… Помню только обрывочно.

– А за записи ты когда взялся?

Берналь Диас расхохотался.

– Не поверишь! Бежал тогда по дамбе и только и думал: “Не дай бог в воду упасть! Все рукописи раскиснут! Столько труда пропадет!” Вокруг настоящий ад, погибнуть можно в любую секунду, а я о своих записях переживаю. В такой ситуации голова как-то странно работает. Потом мы спешно отступали, потом сражались при Отумбе. Лишь когда мы добрались до Тлашкалы, я сделал пометки о тех событиях. Что-то помнил сам, о другом расспрашивал наших товарищей. О невероятном спасении Альварадо мне рассказывал сам Сандоваль.

Оторвавшись от этих воспоминаний, Фернан устремил взгляд вперед. Там, почти в самом начале земляной насыпи, конкистадоров уже ждала построенная ацтеками баррикада. Битва разгорелась нешуточная. Лишь с большим трудом испанцам удалось оттеснить неприятеля. И начались длительные и утомительные бои за дамбы.

Фернан быстро потерял счет дням. Все они казались неотличимо похожими друг на друга. Стоило им продвинуться хоть немного вперед, как из Теночтитлана приходили свежие силы и приходилось отступать.

Дамба вовсе не была только дорогой, ведущей в город. Кое-где она расширялась и на ней попадались очень большие площадки. На них стояли храмы, дома, рыбацкие причалы – своеобразное городское предместье. Часто ее разделяли рвы для свободного продвижения лодок, и через них были перекинуты деревянные мосты. Идти по дощатым настилам испанцы не рисковали, отлично помня, как точно такой же мост сломался под ними во время бегства из Теночтитлана. И потому Сандоваль приказывал засыпать каждый провал и утрамбовывать поверхность, чтобы всегда иметь возможность отступить.

Среди союзных индейцев тоже хватало хороших бойцов, но узкая дамба не давала нормально развернуться. Так что в авангарде находились в первую очередь конкистадоры. Впрочем, тлашкаланцы и тотонаки тоже приносили немало пользы. Именно они занимались всеми земляными работами, носили камни, заделывали рвы, разбирали отбитые вражеские дома и баррикады.

Фернан часто с тревогой смотрел на бесконечную водную гладь. Где-то там, за горизонтом, на двух других дамбах бились солдаты Альварадо и Олида. Успешно ли они сражаются? Кто из товарищей еще жив? Сведения от них приходили весьма редко. Лишь иногда одна из бригантин покидала свой пост и отправлялась к соседям, чтобы узнать, как у них обстоят дела. Гонсалес прекрасно понимал, что даже если один из отрядов окажется в опасности, то остальные не только не успеют прийти на помощь, но даже не узнают об этом своевременно.