Закат Пятого Солнца

Альварадо, как и обычно, бился в самой гуще сражения. Он, с трудом передвигаясь по илистому дну и постоянно отмахиваясь от проносящихся мимо лодок с индейцами, дошел до бригантины. Прикрываясь щитом и рубя мечом, Педро громовым голосом отдавал команды и подбадривал своих солдат. С палубы тут же протянулись руки и помогли командиру взобраться на борт. Альварадо взялся за организацию обороны.

Ацтеки, увидав всадника, не пожалели для него последних снарядов. Две стрелы тут же полетели в его сторону, но щит выручил. Сандоваль поспешил слезть с коня. Верхом он представлял собой слишком заметную мишень. Подобравшись к краю дамбы, Гонсало схватил лежащую на насыпи алебарду, без раздумий прыгнул в воду и среди прочих солдат побрел выручать бригантину.

Идти оказалось непросто. Сандоваль чувствовал, как ноги его по щиколотку уходят в донный ил. Он пошатнулся, чуть не упал, резко взмахнул рукой, пытаясь сохранить равновесие. Мимо как раз проплыла вражеская пирога. Два индейца синхронно ударили копьями. От первого обсидианового острия Гонсало увернулся, второе скользнуло по наплечнику кирасы и ушло в сторону.

Сандоваль взмахнул алебардой. Ее стальной крюк вцепился в борт лодки и та сразу же остановилась. Испанцы, увидев неподвижную цель, с азартом бросились в атаку. Ацтеки в суденышке принялись яростно отбиваться, но схватка заняла совсем мало времени. Через несколько секунд Гонсало выбросил алебарду вперед на всю длину древка, пытаясь зацепить крюком следующую пирогу. Индейцы в ней предпочли не испытывать судьбу и отплыли подальше.

Через минуту Сандоваль взобрался на мокрую от воды и крови палубу, бросил алебарду, вытащил меч и перерубил веревку, тянущуюся от очередной пироги. Альварадо, обернувшись, застыл от изумления.

– Гонсало! Ты жив?!

Отложив на несколько мгновений командование, он заключил товарища в объятья.

– А безбожные дикари сегодня днем кинули нам несколько отрезанных голов и кричали, что это все что осталось от тебя, Кортеса и других капитанов. Что с Эрнаном?!

– Генерал-капитан жив, хотя и сильно ослаб от ран, – ответил Сандоваль. – Он прислал меня сюда, чтобы я убедился, что с вами все в порядке.

– Тоже мне, порядок! Не ровен час, утащат нас эти мерзавцы куда-нибудь подальше от дамбы, – ответил Педро и тут же повысил голос. – Эй, сеньоры, сражайтесь лучше! Как видите, к нам прибыл сам капитан Гонсало де Сандоваль. Он со своим корпусом сумел отбиться от дикарей. И Кортес тоже. Неужели мы уступим им в доблести?

Хорошие вести воодушевили бойцов. Совместными усилиями испанцы и их союзники сумели отстоять бригантину. Ацтеки, потеряв около сотни человек, отказались от добычи, которая выходила им столь дорогой ценой, и отплыли обратно в столицу. С огромным трудом конкистадоры все же сняли корабль со свай и, совершенно обессиленные, остались отдыхать тут же, на дамбе.

К этому времени уже совсем стемнело. Сандоваль, вымотанный тяжелыми боями и длительной скачкой, сидел на земляной насыпи, одолеваемый противоречивыми чувствами. Да, Гонсало был доволен собой. Он уберег свой корпус от разгрома, успешно добрался до Кортеса, а потом и до Альварадо, успел и здесь себя показать. Вот, корабль спасли. Но сегодняшний план провалился. Ни один из трех отрядов не пробился в столицу. А уж сколько солдат погибло!

«Сейчас нужно вернуться назад по дамбе, туда, где она расширяется и где находится укрепленный лагерь, – рассеянно подумал Сандоваль. – Вот только немного отдохнем…»

Он в этот момент не чувствовал уже ни рук, ни ног. И был даже благодарен Альварадо за то, что Педро пока не спешит возвращаться. Гонсало всерьез сомневался, что сумеет самостоятельно встать и пройти хотя бы десяток шагов.

Вокруг Сандоваля сидели остальные участники сегодняшнего боя. Почти все израненные, уставшие до такого состояния, что у них не оставалось сил даже радоваться победе. Да и победа ли это? Ацтеки уплыли, но ведь и конкистадорам придется сейчас отступать. Оживил эту бескрайнюю апатию лишь приход индейцев-носильщиков из лагеря. Они притащили корзины с едой. Альварадо подошел к другу и подал ему довольно черствую кукурузную лепешку и кусок солонины.

– Извини, больше тебя порадовать нечем, – сказал он. – Еда не ахти какая, но лучше ничего нет. Спасибо за помощь, Гонсало.

Сандоваль сообразил, что не ел с раннего утра, когда наспех перекусил перед наступлением. Он тут же почувствовал небывалый голод и впился зубами в жесткое соленое мясо. Они с Педро сидели, ели и смотрели на Теночтитлан.

Город казался таким близким! Отсюда Гонсало отлично видел высокую пирамиду, стоящую на самой окраине города, совсем недалеко от воды. На вершине ее горел огромный костер. В это время оттуда донесся низкий вибрирующий грохот огромного барабана. Его мучительный голос, казалось, заставлял содрогаться все тело. Уши с трудом выдерживали эти грозные рокочущие звуки. Вторя барабану, хрипло заревели раковины, а вслед за ними завизжали флейты.