Закат Советской империи. От Брежнева до Горбачева. 1966–1991

В октябре 1981 года Андропов отправил в ЦК справку «о негативных проявлениях среди бойцов комсомольско-молодежных отрядов», составленную в Пятом управлении КГБ. Справка свидетельствовала, что в Тюменской области нередко и немотивированно возникают конфликты на национальной почве между бойцами комсомольско-молодежных строительных отрядов, сформированных в Закавказье, Средней Азии, которых в области более 7 тысяч человек.

В 1979–1981 годах там произошли массовые драки, в которых убит один и ранено несколько человек, в том числе местных жителей. Конфликты возникали из хулиганских побуждений, на почве употребления спиртных напитков и наркотиков, но затем приобретали националистический характер. В результате этих инцидентов за групповые отказы от работы, нарушения трудовой дисциплины и пьянство, зачинщики были уволены, и в отрядах осталось менее половины бойцов.

Записка не имела последствий, потому что никто в Политбюро не хотел обсуждать темы, которых при советской власти не могло быть по определению. Но чистка «сталинистов» и постепенная замена их на демократов при Брежневе продолжалась.

В июле 1974 года первым заместителем Отдела пропаганды ЦК утвердили осторожного Смирнова, но он тяжело заболел. Только в мае 1976 года завотделом назначили Тяжельникова, который во время работы в ЦК ВЛКСМ отличился поиском документов о славной биографии Брежнева и сочинением лозунгов, прославляющих эпоху и генерального секретаря. Сменивший Брежнева Андропов отправил его послом в Румынию.

В эти годы в СССР образовались два политических и идеологических центра, которые существенно повлияли на ход истории в стране. Николай Иноземцев превратил Институт мировой экономики и международных отношений в мозговой центр для ЦК КПСС, а Георгий Арбатов возглавил Институт США и Канады.

Оба были фронтовиками и интеллектуально подпитывали руководство страны, заставив лучших ученых работать на Политбюро.

Однако пользы от этого было мало, потому что чиновники из ЦК отправляли их аналитические записки в корзину, хотя в них содержался объективный анализ ситуации в стране и в мире. По-другому они поступать не могли, потому что Брежнев, вначале настроенный на серьезные реформы, после «Пражской весны» был серьезно напуган и предпочел сохранять тот социализм, который уже состоялся в Советском Союзе и в социалистических странах Восточной Европы, допуская только косметические реформы и стилистическое оформление витрины коммунизма.

Брежнев: кто за Сталина и кто против?

В Советском Союзе ввод войск в Чехословакию и активизация борьбы с враждебной идеологией породили надежды на реабилитацию Сталина. Отдел пропаганды и отдел науки ЦК вместе с Институтом марксизма-ленинизма предложили подготовить статью к девяностолетию со дня рождения Сталина.

Брежнев решил посоветоваться с товарищами из Политбюро. Суслов сразу высказался за:

— Я считаю, что нас правильно поймут все. и здоровая часть интеллигенции (а ее большинство) поймет правильно.

Но Подгорный решительно возразил ему:

— Многие из нас выступали на этих съездах, где критиковали ошибки Сталина (именно по предложению Подгорного тогда вынесли гроб с телом Статна из мавзолея!).

Шелест, выражавший позицию украинских коммунистов, против обыкновения не согласился со своим покровителем Подгорным и поддержал выход статьи:

— Статья нужна. Для нас самое дорогое — правдивость в истории. Были ошибки у Сталина — сказать о них. Были положительные стороны — никто об этом не спорит.

У Мазурова, как и большинства коммунистов Белоруссии, тоже сомнений не было:

— Статью публиковать надо. Мне кажется, надо подумать о том, чтобы поставить бюст на могиле Сталина.

Категорически против высказался секретарь ЦК Кириленко:

— У нас нет никаких оснований обелять Сталина или отменять ранее принятое решение.

Пельше, как всегда, сомневался:

— Может, достаточно только напечатать заметку.

Гришин был за:

— Если была бы статья, она бы уравновесила всех. Но статью надо написать в соответствии с решениями ЦК и съездов партии.

Шелепин тоже поддержал выход статьи:

— Публикация статьи покажет нашу честность и последовательность. В народе это будет встречено хорошо.

Косыгин вообще никогда не скрывал своей симпатии к вождю:

— Надо найти правильное решение не только этого вопроса, но и вообще место Сталина в истории. Историю извращать нельзя. Надо показать, что партия осуждает его ошибки, но и отмечает его положительные стороны.

Устинов также был за любое доброе слово о Сталине:

— Проект статьи очень хороший. Мы выиграем, безусловно, если напечатаем статью.

Пономарев, по понятным классовым и этническим причинам, оказался среди противников статьи:

— Что лучше сейчас — поднимать снова эти волнения или пусть будет так, как сейчас, то есть спокойно?

Ему категорически возразил Андропов: