Закат в раю

— Да. Нас обокрали! Если бы у нас сейчас были семена, мы бы смогли засеять поля уже к завтрашнему вечеру, — с горечью сказал Джордан. — В любом случае работы оставалось бы не больше чем на два дня, и после первого сильного дождя тростник пошел бы в рост. А теперь на полях вырастет только дикий тростник и сорняки. После сезона дождей нам придется опять ломать себе спины и вырубать его, и только тогда сажать. Вся наша работа пропала, Ева!

— Мне очень жаль, — ответила она, сочувственно глядя на приунывшего и разочарованного Джордана. — Вы так много и тяжело работали, расчищая поля, а теперь... Сколько неудач! Я знаю, вы ничего не могли поделать, все это уже не в вашей власти. Уверена, и у вашего отца бывали неудачи — вы же тоже выросли здесь и знаете, что, выращивая тростник, нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. Это ведь совершенно естественно, верно? — Ева понимала, что доводы ее весьма слабы, но совершенно не представляла, чем еще можно утешить и ободрить Джордана.

— Я знаю все это, Ева. — Джордан пожал плечами. — Я ожидал, что не все пойдет гладко, но не предполагал, что столкнусь с таким откровенным вредительством. — Джордан повернулся и в упор посмотрел на девушку. На миг Еву охватило ужасное подозрение: быть может, кто-нибудь рассказал ему, что она дочь Макса Кортленда?

— Могу я задать вам один вопрос, Ева?

— Да... конечно... — затаив дыхание, ответила Ева.

— Не думаете ли вы, что я принялся за дело слишком уж рьяно? Иногда я и сам начинаю так думать.

Ева меньше всего ожидала услышать от Джордана подобное признание и молча ждала, что он скажет дальше.

— Вот, например, Нибо говорит мне, что не доживет до того дня, когда европейцы станут по-другому обращаться с канаками, — продолжал Джордан. — Я тоже искренне верил, что смогу что-то изменить.

— Не сдавайтесь, Джордан! — с чувством воскликнула Ева. — Я уверена, вы сможете изменить очень многое. Должен же кто-то найти в себе мужество выступить! Не ваша вина, что все идет не так, как хотелось бы. И разве могло быть по-другому, когда этот мерзкий Макс Кортленд захватил всю власть в городе!

Этот страстный порыв удивил Джордана, и он уже не в первый раз признался себе, что восхищается нетерпимым отношением Евы к безжалостной эксплуатации канаков.

— Я хотела поговорить с вами о другом, — сказала Ева. — Признаюсь вам, мне кажется немного странным, что вы так подружились с женой Кортленда. После всего того, что сделал Макс...

— Вы и вправду думаете, что Летицию можно упрекнуть в том, что творит ее муж? Вы сами знаете, что Максу почти невозможно перечить. Это очень властный и жестокий человек.

— Нет, я не думаю, что ее можно упрекнуть в чем-то, — ответила Ева, понимая, что ее мать слишком малодушна и слаба, чтобы повлиять на Макса. — Но, как его жена, она должна нести свою долю ответственности. Чужое мнение ничего не значит для Макса Кортленда, даже мнение его собственной жены... Вам не видится здесь злой иронии — Мэллоу едва не погибли из-за Макса, а теперь его супруга помогает им?

— Что? — прозвучал позади них изумленный голос.

Ева и Джордан удивленно повернулись. За ними, с чайником и кружками в руках, стояла Гэби. Никто не услышал, как она подошла к ним.

— Летиция... так она жена того человека, который организовал поджог? — спросила Гэби. — Почему вы мне ничего не сказали?

— Гэби! — воскликнул Джордан и взглянул на Еву, словно ища у нее поддержки. Ева стояла, забыв закрыть рот, и растерянно переводила взгляд с Джордана на Гэби. — Послушайте, Гэби, давайте не будем обвинять Летицию...

— Да как она смела так дурачить меня?! — воскликнула Гэби, повысив голос. — Я была так благодарна ей за помощь... а оказывается, это ее муж едва не сжег нас живьем!

— Летиция ничего не знала о пожаре, пока я ей не сказал, — ответил Джордан.

— Откуда вам известно, что она не знала?

— А вот и я! — раздался голос Летиции. — Я стучала в дверь, но мне никто не открывал.

Джордан, Ева и Гэби обернулись. Летиция, улыбаясь, шла к ним со свертками в руках. При виде лица Гэби улыбка Летиция медленно погасла.

— Что-то случилось? — Летиция взглянула на Еву, испуганно ждавшую, что сейчас мать скажет что-нибудь, из чего Джордану станет ясно, что они мать и дочь.

— Если вы принесли это, — Гэби указала на свертки, — для нас, можете не трудиться! Забирайте свои вещи обратно! И не забудьте еще и те, что вы принесли утром, — продолжала она, пылая негодованием. — Вы что же, шутить с нами вздумали?

— Что... о чем вы говорите? — побледнев, спросила Летиция.

— А вы не знаете? Так вот, ваш муж, или кто-то, кто работает на него, поджег наш дом и едва не убил нас всех, меня и моих сыновей! А какой ужас пришлось пережить моему мужу! И вы думаете, что достаточно отдать нам куль старой одежды, чтобы заставить нас позабыть об этом?

— Но, — Летиция растерянно смотрела на Гэби, — никто точно не знает, кто поджег ваш дом... и почему...

— Гэби, — сказал Джордан, — не обвиняйте Летицию. Нет никаких доказательств, что дом поджег Макс.