Закат владыки морей

«Попадание „Уорспайта“ во вражеский линкор с дистанции 26000 ярдов отчасти можно назвать счастливой случайностью. Его тактический эффект выразился в том, что противник повернул назад и прервал бой, что было не слишком выгодно для нас. Однако в плане стратегическом оно оказало большое воздействие, подорвав дух итальянцев.

Скромные результаты, достигнутые в этом коротком бою с итальянским флотом, разумеется, крайне разочаровали меня и всех моих подчиненных. Однако нельзя считать, что бой завершился безрезультатно. Он показал итальянцам, что ни их ВВС, ни их подводные лодки не могут помешать нашему флоту проникать в Центральное Средиземноморье. Только главные силы их флота могут серьезно воспрепятствовать нашим действиям в этом районе.

Он показал, что горизонтальные бомбардировки, даже такие интенсивные и точные, каким мы подверглись в ходе этой операции, могут дать лишь отдельные попадания. Поэтому они гораздо более неприятны, чем опасны. Наконец, эти операции и бой у Калабрии родили на кораблях решимость противостоять воздушной угрозе. Она не помешает нашей свободе маневрирования, а, следовательно, не лишит нас господства на Средиземном море»[74].

Бой у Калабрии действительно имел «моральный эффект, совершенно непропорциональный полученным повреждениям». Как позднее заметил Каннингхэм:

«Никогда больше они по своей воле не рисковали встретиться лицом к лицу с британскими линкорами, хотя в нескольких случаях они находились в благоприятном положении, чтобы дать бой, имея огромное превосходство в силах».

Однако командование итальянского флота и авиации ничуть не смутилось. Было объявлено об оглушительной победе над объединенными силами Каннингхэма и Сомервилла. Но всех перещеголял Муссолини. Он заявил, что в ходе трехдневной битвы была уничтожена половина британских морских сил на Средиземном море, хотя скромно добавил, что возможны некоторые преувеличения. Некоторые. Во всяком случае, Чиано, перед которым хвастался Муссолини, его заявление не обмануло. Точно так же на него не произвели впечатления цветистые похвальбы пилотов бомбардировщиков.

«Адмирал Каваньяри отмечает, что в начале боя наша авиация совершенно отсутствовала. Зато когда она появилась, то принялась за наши собственные корабли, которые в течение 6 часов подвергались бомбардировке с наших же самолетов», — писал он. Совершенно понятно, что адмирал Каваньяри именно этой ошибкой объяснял столь поспешный отход своего флота. В конце концов, большинство воздушных атак все-таки было обращено против британских линкоров, хотя Чиано имел основания язвительно заметить: «В этом бою главное сражение произошло не между нами и англичанами, а между нашими ВВС и флотом».

В итальянских газетах появились фотографии, «подтверждающие» блестящую победу. Однако они возымели противоположный эффект, когда выяснилось, что снимок «британского линкора, получившего прямое попадание», оказался фотографией старого «Ройял Соверена», идущего полным ходом вслед за итальянцами. Естественно, что из трубы линкора валили густые клубы дыма... Не менее красочно была расписана и «победа» над Соединением Н. «В ходе боя в районе Балеарских островов итальянские самолеты нанесли противнику серьезные повреждения и подожгли „Худ“», — громогласно заявило итальянское радио. Еще больше итальянцы уверились в этом, когда стало известно, что «Худ» ушел в Англию, а на его место прибыл «Ринаун».