Закатная звезда

В кладовых форпоста обнаружилась лишь старомодная форма, какую уже лет пятьдесят как не носили, но Лию это ничуть не огорчило. Старая форма была и уютной, и красивой, и, к тому же, напоминало ей о старых добрых временах, когда она еще могла назвать себя юной. И, даже, несмотря на то, что отражение ничуть не изменилось с тех далеких лет, усталость и печаль в глазах девушки по ту сторону зеркала выдавали ее.

Лиа тяжело сглотнула и пошла за Лосем, чтобы вместе с ним отправиться в кают-компанию вслед за Осхэ, где их уже ждали. Когда они вошли, внутри во всю уже шел какой-то диспут, им удалось услышать лишь обрывки последних фраз, но уже следующий вопрос Наст, обращенный к Лоралу, раскрыл суть всего разговора.

- Вы затеваете государственный переворот? – Наст была то ли взволнована, то ли перевозбуждена, а то ли и вовсе перепугана, но голос ее, во всяком случае, дрожал и подавал все признаки тревоги.

- Да, - решительно отрезала Лиа, - и мы устроим здесь свой штаб. Я нанимаю вас в непосредственное распоряжение армии Акапийской Империи, куда вы переходите на службу по приказу Лорал Лии. Вы согласны?

Брат и сестра оба растерялись.

- Я знаю, - смягчившись сказала Лиа, - этот шаг непростой, но уж лучше погибнуть сражаясь за свободу, чем медленно гнить под пятой выродков, постоянно лгущих своему народу. Я знала вашего отца – Одислу, и я знаю, что с ним случилось на самом деле. Я убила его…собственными руками.

Лиа смотрела прямо в прозрачные глаза Наст, наполняющиеся слезами. Взгляд ее впервые стал растерянным, как в общем и весь облик, она шарилась неясным взором по лицу убийцы своего отца и не знала, что ответить. Вечно вытянутая по струнке, она как-то вся обмякла и съежилась. Видно было, что она хочет что-то сказать, но никак не может собраться с мыслями, чтобы заставить себя сделать это.

- В тот день я пришла к Совету, и те сказали мне, что некий Корромн Одисла Буррадо завладел неким предметом, который способен разрушить все то, что они смогли сделать для Вселенной, и это угрожает безопасности всех и их в частности, что этот человек предатель и приспешник Сету. Я настигла его близ Накатуна, но так и не нашла того предмета. Узнав, что я Акапи Алелиа, найденная Советом он попытался убить меня, но я защищалась и победила. Умирая, он сказал мне, что браслет все равно раскроет истину, и ее верховная жрица заполучит его рано или поздно. А потом он умер. И я стала искать браслет, который почему-то был так важен и предназначался именно мне, - Лиа склонила виновато голову и закрыла лицо руками, потом набралась храбрости и выдавила из себя, - и к моему великому позору, вы даже не можете меня убить, чтобы отомстить за отца, а потому, единственное, что я могу для вас сделать, это вернуть вашему роду доброе имя и честь, какой он заслужил.

Глава 17. Переворот.

Потерянное лицо Наст не выражало никаких эмоций. Они сидела на своем привычном месте, у самого входа, похожая на жертву страшного культа, лишенную души по жуткому повелению древнего кровожадного Бога. Она вся обмякла, так что Лие даже жалко было на нее смотреть, хотя и у самой у нее в душе сейчас происходило нечто наподобие генеральной уборки.

Она шарилась в мыслях, пытаясь найти червоточину гложившую ее, как порой ищут второй носок из пары, а ответы так и не находились. Что творилось у нее в душе, не дано было разобрать даже провидцу Храма Оакне.

Чувства, похожие на эти уже давно оставили ее, еще в ту бытность, когда она могла хотя бы отчасти назвать себя человеком. Что-то хрустнуло, надломилось в ее картине мира, выдернув из-под ног тонкую жердочку ощущения реальности. Все то, чем она жила последние годы, стало вдруг казаться пустым и гадким. Она смотрела на себя ту – прежнюю, как смотрят в зоопарке дети на противное насекомое, ведь тогда она без зазрения совести, без тени сомнения прикончила атаковавшего ее предателя Одислу, не поведя и бровью. А сейчас хотела кинуть в себя камнем, прямо в голову, чтобы кровь болезненным потоком хлынула из раны, чтобы судорога свела коченеющие мышцы.

Чувство вины перед этими совсем незнакомыми ей людьми, возникшее на задворках ее сознания, еще в прошлый непреднамеренный визит, теперь переросло в нечто большее – в преклонение перед их стойкостью, пред верой их в честь.

Она так и стояла, тупо уставившись в блестящую пыль, струящуюся на фоне темного пятно иллюминатора, не дыша, не сглатывая горькую слюну, комом копившуюся в горле. Стояла и молчала, потому что попытайся она сейчас что-то произнести, это выглядело бы как бессмысленное блеяние вперемешку с неразборчивым мычанием.

Зерно сомнения, прокравшееся в ее душу недели назад, с каждым мигом разрасталось, являя неокрепшему уму поразительные всходы критической оценки.

А она все стояла и глазела. Она, будто в замедленной съемке, видела, как расплывчатое пятно приближается к ней, как что-то блестит золотом на фоне этого пятна и…