Закатное Небо (СИ)

Но ей вдруг сразу расхотелось куда-либо идти и чего-либо просить. Подумалось, что она и так слишком много напрашивается к кому-либо в союзники, а сама ничего не может. Девушка опустила руку, уже поднятую для того, чтобы нажать на звонок.

Мукуро это заметил, но, похоже, подумал, что Тсуна где-то слышала раньше что-то нехорошее про Арашитори-гуми, или ей просто не понравился небольшой размер клана, или что-то ещё.

Поэтому он сказал:

— Если хочешь, есть ещё Ракуши-кай. Они чуть подальше, на их территорию не залезали, и, похоже, вообще не залезут, но они тоже очень не любят Барасава-кай. И они побольше будут…

— Да иди ты. — устало отмахнулась девушка, и неуверенно нажала на звонок.

Арашитори Фумико оказалась немолодой, но сохранившей миловидность и приятные черты лица женщиной. Отчего-то у неё были очень грустные глаза, и Тсуна подумала, что надо бы узнать, отчего, и помочь ей.

Ещё девушке показалось, что она эту женщину где-то видела, но она подумала, что со всеми подобными проблемами можно разобраться попозже.

Кумитё, увидев гостью, нахмурилась и сказала:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. — ответила девушка.

Арашитори-кумитё сказала:

— Я бы хотела сразу перейти к делу.

Каким должен там быть киллер, даже если он — замученная школьница?

— Как пожелаете.

— Так как я прекрасно понимаю, что вы прекрасно понимаете, что у нашего клана нет таких средств, чтобы оплачивать ваши услуги, и, соответственно, контактировать с вами, — начала женщина, — то я могу сделать вывод, что вы к нам обратились потому, что вам больше не к кому обратиться, так?

Девушка даже растерялась. Хотя, видимо, когда она не хотела идти, то это ей женская интуиция сигналила, не иначе. Но надо было отвечать, и отвечать твёрдо и уверенно:

— Вы очень проницательны, но…

— К сожалению, я не могу сейчас ничем вам помочь.

Тсунаёши вздохнула, успокоилась, и всё сказала:

— Я не попрошу чего-то очень большого. А вы сможете всегда рассчитывать на любую помощь с моей стороны.

— Любую? — Арашитори-кумитё как-то разом воспряла духом, и Тсуна поняла, что, скорее всего, её попросят о чём-то совершенно невозможном.

— Вы чего-то особого желаете на данный момент?

Женщина, видимо, вдруг осознала, что какие-то у неё великоватые для простого киллера запросы, и, слегка замявшись, ответила:

— Ну, ослабить… Хотя бы немного… Клан Барасава.

Тсунаёши того и надо было. Она тоже сильно обрадовалась и уже гораздо увереннее ответила:

— Дайте мне группу бойцов, и я сделаю это хоть сейчас.

— Хоть сейчас? — удивилась Арашитори Фумико.

— Да, хоть сейчас. Если у меня будет некоторое количество людей, потому что мои сейчас довольно далеко отсюда. Их придётся ждать, — Мукуро неслышно хмыкнул, — а, как вы знаете, на клан Барасава лучше напасть сейчас, когда они потеряли своего сайко-комон и воюют с кланом Ироказэ.

Интересно, сойдёт такой аргумент? Девушке на самом деле очень не хотелось обращаться к Бьякурану. Он, конечно, поможет, нет, он даже сам лично уничтожит весь Барасава-кай, но у него и без Тсуны много дел.

Девушка вообще очень не любила, когда за неё кто-то что-то делает, и даже Мукуро она «использовала» только потому, что он и так таскался за ней хвостиком. А так хоть пользу приносил, и немаленькую, и не мешал, что тоже важно.

Женщина с минуту размышляла, а потом сказала:

— Хорошо. Сколько вам надо человек? Я не могу дать больше… Восьмисот, извините. Я могу даже пойти сама, если не буду вам мешать. Мне просто хочется посмотреть, как вы это сделаете.

— Отлично. На самом деле смотреть там примерно не на что…

— Но я всё равно бы поглядела.

— Ну… Хорошо.

Женщина впервые за весь разговор улыбнулась. И Тсунаёши вдруг осознала, где её видела.

По тёмной, покрытой снегом улице идёт маленькая девочка лет семи. Она дрожит от холода и тихо плачет, не обращая внимания ни на что вокруг. Ведь её отец всего каких-то пару часов назад впервые за год приехал домой, и она сама убежала, спасаясь от кулаков нетрезвого мужчины. Он сейчас сидит дома, с мамой и братом. Вот уж кого он никогда не бьёт, так это Нагарэ, а маму… Тсуна не понимала, почему она не обращает на побои никакого внимания. Впрочем, она ведь и на Тсунаёши не обращает никакого внимания.

Девочка падает. Поднимается, отряхивает снег с колен и продолжает идти.

Куда? Она не знает.

Вдруг ей кажется, что её окликают. Она оборачивается. Подсознательно она надеется, что это мама, или хотя бы кто-то из школьных подруг.

Но она ошибается.

Рядом с ней стоит незнакомая женщина. Она выглядит чуть постарше мамы, и чуть более осмысленной, хотя девочка не понимает, почему ей так кажется, откуда она вообще взяла такое определение. Тсуне кажется, что у неё добрые глаза, и что эта женщина не сделает ей плохо. Но всё-таки она неуверенна.

— П-простите…

Женщина наклоняется к ней и хмурится.

— А чего шёпотом?

Тсунаёши оттягивает воротник потёртого свитерочка, показывая шрам на шее. Она думает, что это можно, ведь эта женщина её больше никогда не увидит.

Но она ошибается.

Женщина спрашивает:

— А где твои родители?

Девочка думает, что бы такого ответить, и наконец говорит:

— Дома… Я не хочу сегодня туда идти.