Закатные гарики. Вечерний звон (сборник)

На сорокалетие соблазнения Вилей девицы Фиры

Случилось это сорок лет назад,

война еще вовсю грозила миру,
когда увидел Виля райский сад —
в пивной увидел он девицу Фиру.
Там Фиру домогался подполковник:
поставив перед ней пивную кружку,
хвалился ей, что чудо как любовник,
и звал ее в казарму на подушку.
Был Виля в небольшом военном чине,
но лучшее имел он впереди:
и все, что полагается мужчине,
и плюс еще медали на груди.
С достоинством держа большую палку,
нисколько Виля драки не гнушался
и с легкостью отправить мог на свалку
любого, кто на Фиру покушался.
И Фира силой женского таланта
почувствовала крепость лейтенанта.
Да, Фира это сразу ощутила
и тихо прошептала – «Боже мой!»,
и к Виле всю себя оборотила,
чтоб Виля проводил ее домой.
(Был Виля ума многотомник
с вальяжностью шаха персидского.
В казарме рыдал подполковник,
шепча про Богдана Хмельницкого.)
В сон девичий Виля явился,
и Фира воскликнула – «Ах!»,
поскольку он ей как бы снился,
но был он уже не в штанах.
А был он раздетый скорее,
и был он хотя в темноте,
но Фира узнала еврея
в роскошной его наготе.
(А девки лили слезы на мониста,
сморкались в расшиваемый рушник,
им пели два слепые бандуриста,
что смылся на еврейку их мужик.)
И длится это счастье очень долго,
и можно объяснить его научно:
обязанность супружеского долга
наш Виля обожает потому что.
И счастливы, придя на годовщину
их дивного совместного житья,
мы выпить за отменного мужчину
и Фиру безупречного шитья.

Об Александре Окуне я собираюсь написать уже который год. Но это очень затруднительно – писать о близких людях. (Так хирурги избегают резать родственников, что-то есть похожее в обеих ситуациях.) Он очень подлинный и дьявольски талантливый художник. Только та всемирная известность, что его картинам, несомненно, суждена, придет гораздо позже, чем хотелось бы. Такое часто приключается с высокой пробы живописцами, история прекрасно это знает. Но у Саши Окуня есть еще множество других способностей. Он, кстати, и пером владеет столь же виртуозно, как и кистью, так что просто на поверхности лежала мысль о том, что Окунь – рыба кистеперая. Об этом и о прочих дарованиях его была к 50-летию написана хвалительная ода.