Заказ

…Позже, когда Панама перебирал в памяти события того вечера, ему неизменно вспоминалось классическое: «Из мёртвой главы гробовая змея, шипя, между тем выползала…» Действительно, ведь в то самое время, пока разливали душистый коньяк, резали ветчину и лимон и желали Антону всего самого доброго, – в это самое время где-то рядом шли своим чередом никак от него не зависевшие события. События, в результате которых…

От него в самом деле мало что зависело. Даже день рождения, который они отмечали, был ненастоящий. В четыре года он понятия не имел ни о каких датах – день подарков и именинного пирога просто наступал, и всё. Так что если бы, к примеру, детдомовские работники поставили в его бумагах другое число…

Но и сам он в своих тогдашних поступках изменил бы немногое. Разве что… Когда они уже начали собираться, Панама от самой двери кабинета вернулся к служебному сейфу и достал тонкую папочку с только что начатым делом: «Три дня выходных, дома и покумекаю не спеша…»

Вот этого делать уж точно не следовало. Благими намерениями, как известно…

На дворе стояла тёплая осенняя ночь. В небе ярко мерцали звёзды. Было удивительно хорошо.

Пластиковый пакет самым несолидным образом висел у него через плечо. Он уже не грозил разорваться под собственным весом, но по-прежнему отрадно тяжелил руку, и твёрдокопченая выглядывала наружу, словно царский скипетр. И назавтра отсвечивала далеко не лишняя в жизни перспектива выспаться, как говорят, на все деньги…

Антон закурил сигарету, улыбнулся чему-то и не спеша побрёл по ночному городу. Даже принялся от избытка хорошего настроения тихонько насвистывать себе под нос. Докурив сигарету, он щелчком отправил окурок в ближайшую урну. Не попал. Подошёл, поднял окурок и аккуратно определил его в положенное место. «Бывает всё на свете хорошо, в чём дело – сразу не поймёшь…»

Наверно, такое вот состояние вкратце и называется – «навеселе».

Панама пересёк улицу и двинулся вдоль штакетника какого-то детского садика. Скамеечки, качели-карусели и домики-пряники, до утра покинутые ребятнёй, смутно угадывались в темноте. Он, помнится, как раз сунул руку в карман за очередной сигаретой, как вдруг из-за забора раздался истошный девичий крик:

– По-мо-ги-и-ите!!!

Крик оборвался так, как будто кричавшей заткнули рот. Панама услышал возню, доносившуюся из одного домика-пряника. И опять – слабый, тут же оборвавшийся призыв о помощи:

– Пом-м-м-ммм…