Заказ на экстаз. Москва слезам не верит

Начала со скрипом. Словно каждое слово в качестве объяснения давалось через силу. Слава напрягся. Я буквально видела, как у него в голове мелькают варианты.

Бурная фантазия Красовского работала исправно. Он собрался, запахнул полы халата и серьезно ответил:

– Тогда поехали. Естественно, я тебя не оставлю наедине с этим. Я пока соберусь, а ты хотя бы в двух словах объясни, что именно произошло. По дороге в аэропорт позвоню Муромскому.

Он поднялся и действительно стал собираться. Пока я удивленно зависла, наблюдая за ним, мужчина открыл шкаф и достал готовую собранную сумку. Уровень!

Очнулась только тогда, когда он повернулся в вопросительном ожидании, а я покраснела. А еще добавил:

– Только мы обязательно заскочим к моему знакомому врачу. Потому что твой обморок – это ненормально. Он хотя бы внешне тебя глянет. В таком состоянии в самолет нельзя без медицинского заключения. И давай уже выкладывай, что стряслось там…

Как-то он все так ладно спланировал на ровном месте. Так я ему и тухлый холодильник простить смогу. Только вот… Слава явно думал, что сейчас пойдут те самые объяснения в двух словах, и ждал. Но…

– Я не знаю, что произошло.

Кажется, мое лицо сегодня напоминало полосатый шарик. То мертвенно бледное, то красное. Краски сменяли друг друга с молниеносной скоростью. Зато подташнивать перестало, и сейчас я чувствовала себя намного лучше.

Слава прищурился:

– В смысле ты не знаешь? Анна Константиновна, вы меня за идиота держите? Что такого жуткого случилось в деревне, что немедля требуется твое присутствие?

Собственные доводы, крутившиеся в голове еще несколько минут назад, стали казаться сильно несостоятельными. Как маленькая девочка, которую уличили в краже слепого крошечного котенка, пролепетала:

– Я точно не знаю… Звонила родителям, тете Маше и дяде Ване. Они юлят и не признаются. Но голоса странные, и я чувствую, что что-то не так. Милка вообще не отвечает!

Не выдержав, всплеснула руками и прикусила губу. Слава же мрачнел так стремительно, что становилось страшно. Он негромко и четко спросил:

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас устраиваешь истерику из-за того, что тебе почудилось? Не имея под этим никаких оснований? Что срываешься на другой конец страны и тащишь меня, просто потому что Милка не отвечает?!

С каждым словом тон повышался, а атмосфера накалялась. Я съежилась, стало совсем не по себе, ведь его слова звучали очень правильно, выставляя меня идиоткой. Пробурчала:

– Я тебя не тащу, ты сам предложил…

Слава в сердцах зашвырнул сумку в шкаф и ответил:

– Анна Константиновна, не знаю, как до этого момента вы жили и вели бизнес, но иногда у меня складывается впечатление, что вам не тридцать два, а пять. Как можно быть такой наивной и вести себя как ребенок?

Он захлопнул дверцы гардероба так резко, что я подпрыгнула. Затем уверенно направился на выход, не проронив больше ни слова. Дверью не хлопнул, но это явно подразумевалось.

В итоге я осталась одна. Пристыженная и красная как рак. Внутри боролись два начала: то, которым руководствовалась почти всю жизнь, и новое. Вот оно-то и казалось теперь рациональным.

Но я ведь всегда так делала! Разруливала все ситуации сама, грудью на амбразуру, с шашкой наголо. Просто брала и делала, несмотря ни на что и ни на кого.

Только вот в последний раз, когда так получилось, вышло не очень хорошо. История с биологическим отцом Славы показала, что я скорее действительно наивная идиотка.

И самое страшное в этой ситуации было то, что если ничего не изменится, то меня просто сожрут в этом мире. Не факт, что Слава всегда будет рядом, чтобы вправлять мозги. Пора учиться думать своей головой.

Пригорюнилась и расстроилась. Откуда во мне это? Почему я снова веду себя подобным образом?

В этот момент дверь спальни приоткрылась, и в комнату заглянула мать Красовского. В ее руках был небольшой поднос, а на лице сияла улыбка.

– Анечка, может все-таки чаю?

Глава 22. Аня

Общество матери Славы мне было не то чтобы неприятно – скорее мне в ее присутствии было некомфортно. Она сидела на краю кровати такая прямая, красивая. Да даже в своем странном наряде женщина была хрупкой и нежной.

Лишь зоркие голубые глаза выдавали характер. Между нами стоял поднос с какими-то невероятно вкусно пухнущими печеньями. Когда их аромат достиг ноздрей, неожиданно для себя сорвалась.

Есть захотелось жутко, несмотря на недавнюю тошноту. Кажется, организм на нервной почве сошел с ума. Либо это активная половая жизнь и гормональный сбой на меня так сильно повлияли…

То обморок, то тошнота, то дикий жор, словно ем в последний раз. То еще удовольствие. Да и чай оказался на удивление вкусным. Какие-то свежие мятные мотивы.

Женщина словно мысли мои читала, и если первые несколько минут мы чинно пили из кружек в молчании, то теперь она завела разговор:

– А этот напиток я сама заварила. Там несколько видов мяты и тимьян ползучий с нашей дачи. Очень люблю это сочетание еще со стародавних времен. Меня им мама отпаивала в токсикоз.