Заказ на экстаз. Москва слезам не верит

И снова этот лукавый взгляд. Но я девушка не нежная, светские беседы вести не умею. Да и к чему это? Они и так уже видели все мои самые выдающиеся достоинства.

– Я не беременна.

Кажется, кое-кто даже расстроился. По крайней мере, женщина едва заметно поджала губы и отставила кружку в сторону. Она чересчур резко схватилась за печенюшку, а я с досадой отметила, что их становится все меньше. Но не за добавкой же идти!

Это будет выглядеть по крайней мере странно. Хотя, возможно, в данной ситуации и нет. Уж момент знакомства по необычности я вряд ли переплюну. В очередной раз перевела взгляд на дверь.

Ну где уже Слава? Неужели он бросил меня наедине со своей матерью? Нет, я, конечно, понимаю, что, скорее всего, довела беднягу до белого каления, но это чересчур жестоко даже для такой ситуации.

Мария Вячеславовна проследила за моим взглядом и как бы между прочим добавила:

– А Славик с отцом отъехали. У мужа голова разболелась, они на всякий случай сотрясение исключат и вскоре будут.

Она лучезарно улыбнулась, и я поняла две вещи. Во-первых, своей крышесносной улыбкой Красовский явно пошел в мать. А во-вторых, эта женщина спланировала все, как Наполеон. Эта битва остается за ней.

Поджала губы. Разговор катастрофически не ладился. Вот о чем мне с ней говорить? Она наверняка хочет что-то выведать или узнать.

И действительно. Женщина снова взяла в руки кружку и как бы между делом спросила:

– А вы поссорились, что ли? Анечка, ты на Славу сильно внимания не обращай. Он у меня тот еще шалопай. Даже не припомню, были ли у него вообще отношения серьезнее, чем на пару свиданий.

Угу. Не было. Но и не могу сказать, что теперь они есть. У нас все так странно, что мы сами без понятия, как это можно назвать.

Вот, кстати, об этом мы и должны были поговорить сегодня утром, но разговор не заладился. Словно сама судьба оттягивает момент выяснения отношений.

Будешь тут в фатальность верить…

Но я посмотрела в голубые ждущие моего ответа глаза и поняла, что не могу ничего придумать. Вот что ей ответить? Нахваливать Славу? Как-то не получается. Ляпнула:

– Ваш сын счел меня слишком наивной.

К моему удивлению, на устах женщины заиграла горькая усмешка. Чуть не подавилась от столь резкой смены настроения. Стало не по себе… Эта эмоция решительно отличалась от настроя, виденного мною ранее.

– Ох, Анечка, поверь мне, наивность – это волшебное качество, с которым человеку очень легко жить, но крайне больно терять. Да и вообще, наивность зачастую слишком быстро и травматично лечится.

Она явно говорила о себе. Не знаю, почему так решила, но была практически уверена в этом. Замерла. Любопытство стремилось наружу, а я боялась дать ему волю.

Но так сложилось, что Мария Вячеславовна сама негромко продолжила:

– Когда-то я тоже была юна и наивна. Настолько, что это едва не стоило мне самого дорогого на свете. Я чуть сама не отдала это в руки человека, которому было на меня наплевать.

Завуалированные фразы ни о чем не говорили по большому счету. Я лишь могла строить предположения, что речь идет о Дворянском. Мария Вячеславовна негромко добавила:

– Я такие ошибки глупые совершала! Сейчас вспоминаю и думаю: где мозги твои были, Маша? Неужели ты не понимала, что творишь? И смешно, и страшно до чертиков. Потому что даже самый идиотский и детский поступок может привести к краху всего.

По коже прошелся холодок. Не к месту вспомнился мой самый провальный первый вечер в Москве. Когда на нервах я перебрала с алкоголем так сильно, что до сих понять не могу, как все вышло.

– Но все хорошо, что хорошо кончается! Есть вещи, которые мозги вправляют быстро и качественно. Словно тебя крюком острым за живот цепляют и из пятилетнего возраста в тридцатку сразу зашвыривают.

Она неожиданно тепло улыбнулась. А я сидела тихо как мышка. У меня таких событий еще не было. Даже не знаю, хочу ли я их пережить. Что лучше: легкая жизнь идиотки или боль, от которой можешь прозреть?

– Ты меня, надеюсь, простишь, но я не могу не спросить. Ты почему фамилию не меняла?

От резкой смены темы разговора не сразу поняла, о чем речь. Голова соображала туго, и до меня не сразу дошло, чего женщина хочет от меня. Переспросила:

– В смысле?

Она изящным наклоном руки профессионально разлила остатки чая из френч-пресса по кружкам. Я на автомате поднесла ароматный напиток к губам.

– Ну, наверняка тебя с детства дразнили и даже преследовали. Могу поспорить, сначала ты чувствовала себя странной, ненормальной и не могла понять, почему это происходит именно с тобой…

Она очень четко описала эмоции, обуревавшие меня в начальной школе. Именно тогда впервые столкнулась с «прелестями» своей фамилии. Конечно же, я сто раз думала сменить ее. Но переросла:

– Бывало, но потом я привыкла и научилась с этим жить.

Еще раз пригубила спасительного чаю. Уставилась в чашку, словно пыталась чаинки пригвоздить к стенкам. Мелкие части сушеных трав все же пробились через сито.

– Уважаю. А вот мне не удалось такое. Как только появилась возможность, я в свое время уговорила родителей и стала просто Машей.