Заказанная расправа

— Конечно! Я поеду в Москву. Актрисой хочу стать! — хлопали накрашенные ресницы. — Все говорят, что меня непременно возьмут! — сказала девчонка уверенно.

— Актрисой? Зачем? Ломаться и паясничать на потеху публике? Жить чужими радостями и любовью? Не лучше ли иметь свое? Ведь не все время молодою будешь. Состаришься и останешься за кулисами!

— Ну, ты скажешь тоже! Жизнь на сцене — это постоянная сказка — яркая, красивая, как радуга в небе! Что может быть лучше?

— Сказка, говоришь? Вон, Колобок тоже сказочный. А сожрала лиса и все тут!

— То Колобок, а то я! — скорчила Катя обиженную гримасу.

— Ладно, старуха в «Золотой рыбке» чем кончила?

— Ты что хочешь сказать? Чтоб я осталась здесь и никуда не совалась? А что тут по мне? Ветеринарный иль финансово-кредитный, ну еще педагогический с юридическим! Сплошная проза! Не хочу жить в провинциальном захолустье! Я задыхаюсь от его серости! Мне нужны простор, овации, признание, а не рутинные будни! В них засохнуть или прокиснуть можно! Я так не хочу. А ты разве здесь останешься?

— Мне в Москве делать нечего!

— Ну почему? Там много военных училищ. А тебе так пойдет офицерская форма.

— Я не страдаю звездной болезнью. Пусть звезды остаются на небе, не буду носить их на плечах. Не мое это дело. И твой выбор не пойму! Фальшиво жить будешь. Сама себя станешь обманывать…

— А я-то думала, ты порадуешься за меня! Может, вместе поедем… Ты же смеешься надо мной! Один изо всех. Я думала, что ты меня… Но, выходит, мне показалось, — надула губы девчонка.

— Катя! Катюшка! Тебе не показалось. Я и вправду! Только не уезжай в Москву, не становись актрисой!

Прошу тебя! — сказал ей на ухо.

Но она отшатнулась:

— Это еще почему?

— Я люблю тебя!

— Я знаю! Но мне так хочется, чтобы все вокруг восторгались мною, а жизнь была бы сплошным праздником!

— Легко хочешь жить?

— Ну, актеры говорят, что работа у них нелегкая! Зато — слава и известность всюду с ними! А что ждет здесь?

— Разве тебе меня недостаточно?

— Толик! Школа закончена. Ты любил, но был очень робким. Даже понарошку не решился поцеловать. Я ждала от тебя этого подвига целых четыре года! Наверно, до старости не дождалась бы. А потому ты никогда не будешь на первых ролях. Только дублером. Пойми, детство кончилось. Мы повзрослели и очень изменились с того дня — у костра. Нет, мы не на пороге школы, мы стоим перед прощаньем. И теперь никогда не увидимся…

Анатолий вскоре вернулся домой.

— Что так рано пришел, сынок? Чем расстроен? — подсел к нему отец. И заглянул в глаза: — Отставку получил? Ничего, это, поверь мне, не смертельно…

Ведяев в том же году поступил в финансово-экономический институт. В качестве слушателя посещал лекции в юридическом, а вечерами занимался с отцом, изучал бухгалтерский учет, познавал все тонкости, сложности и казусы предстоящей работы. Времени не хватало. Лишь в выходные вместе с однокурсниками ходил в кафе. И однажды вечером, возвращаясь домой, услышал рядом:

— Смотри, как зазнался, одноклассников не хочет узнавать.

Он оглянулся на голос:

— Катя?

— Наконец-то вспомнил! — послышался смех.

— А я думал, ты уже в Голливуде снимаешься. С таким, как Ален Делон!

— Да! Может, и лучше было бы! Только там конкурс слишком большой. И одной смазливой рожицы, как мне сказали, явно недостаточно. Там теперь из крокодильши шутя слепят Мэрилин Монро. И даже покруче! Был бы у нее талант! А что это такое, никак не возьму в толк? Ведь я очень хотела к ним. Но мне в самую душу плюнули. Знаешь, что сказали? «С вашими способностями только за прилавком стоять!» Вот гады!

— Значит, не повезло? — спросил парень тихо. И с удивлением заметил, что не звенят, как прежде, в душе колокольчики при встрече с Катей. «Выходит, ушла любовь? Покинула сердце. А как же без нее теперь жить стану? Ведь вот она, Катя! Стоит совсем рядом, близко, готовая на все, — думал он, вслушиваясь в себя. — Но… Прогорел костер. В нем ни уголька, ни тлеющей головешки не осталось. Сплошной холодный пепел», — даже самому страшно стало.

— Может, ты меня пригласишь куда-нибудь на наше первое свиданье? Ведь я остаюсь здесь — в провинции. Как птица с подрезанными крыльями. И, как ты, пойду учиться куда-нибудь сермяжной профессии. На бухгалтера или сучьего врача, — хлюпнула девушка носом, выжидательно глянув на Анатолия.

— Удачи тебе! — пожелал он ей и хотел уйти, но Катя придержала его за руку:

— Возьми мой номер телефона. Когда станет скучно, позвони! — сунула в руку визитную карточку и убежала прочь, чтоб не увидел, не успел заметить слезы, брызнувшие из глаз.

Он и забыл бы о ней, если б не визитка. А тут натолкнулся через месяц, решил позвонить, заодно и себя проверить, действительно ли так коротка и забывчива детская любовь?

— Эх ты, Толик! Скажи на милость — позвонил, соизволил! И чего хочешь? Может, в бар пригласишь или в кабак?

— Как твои дела? Как жизнь? Чем занимаешься? Поступила куда-нибудь?

— Учусь, черт меня возьми! Вслух сказать стыдно!

— А ты зажмурься и одним духом выпали! — посоветовал, смеясь.