Заказанная расправа

Ведяев остановился на Наташке. У той хоть формы обозначились. Увел ее за перегородку и по совету Платонова выключил свет. Через неделю, когда эти девки снова появились в квартире, Юрий посоветовал другу самую лихую, которую почему-то звал Мартышкой. Она и впрямь знала толк в мужиках и умела расшевелить любого. Анатолия к утру вконец измотала. И Ведяев уже не обращал внимания на ее паскудную рожу…

Сбив прыть с малолетками, Платонов вскоре снова заскучал. Заглушал тоску водкой. А потом опять заговорил про Индию — мечтательно и томно:

— Там даже слоны танцевать умеют. Змеи музыку любят. А женщины какие, словно точеные. Глаза, как агаты. На руках и ногах браслеты. А одежда — одна простынь. Дернул за конец, и она уже голая перед тобой. А как танцуют чертовки! Ты видел их танец живота? Нет? А я видел — в передаче «Клуб кинопутешествий». Торчал от этих индианок! Хочу своими глазами посмотреть.

— Тебе наших мало? Вон малолетки! Эти трое всю Индию в лосины заткнут, если она в дырки не провалится! — обрывал Анатолий.

Ему не хотелось оставаться одному еще и потому, что узбеки стали настырно требовать расчет. Они как-то узнали, что ковры проданы, а их деньгами фирма покрывает прежние, старые долги с другими поставщиками.

Узбеки не просто требовали. Они уже грозили. И не только Платонову, но и Ведяеву. Появлялись в фирме с самого утра, раньше всех. А уходили затемно.

— Послушай, Юрий, они уже все нервы мне измотали. Не дают работать. Позорят нас по всему городу. Может, давай часть денег им вернем?

— Даже не думай! Вернешь хоть малость, завтра за горло возьмут, чтоб остальное выдавить. Надо на своем стоять и не обращать на них внимания.

— Как? Они из кабинета не уходят!

— Давай охрану возьмем. Близко к фирме не подпустят.

— У нас и так двое есть.

— Они, сам знаешь, в квартиру и к машине никого не пускают. Надо еще двоих.

— Рассчитываться нужно!

— Чудак! Время самый лучший врач. Устанут из нас деньги выколачивать, вернутся к себе. И, поверь, через год забудут, как нас звали. Сейчас потерпим. Охрану возьмем — видеть их не будем!

— По телефону достанут! — напомнил Ведяев.

— А ты трубку не поднимай. Клади ее мимо. Через педелю, самое большое, уедут навсегда.

— А если крутых найдут?

Кто? Узбеки? Да брось! На крутых нужно уметь выйти! Не получится! Успокойся! Эти у меня не первые. Я до тебя знаешь, скольких замурыжил? Где они? Даже не напоминают о себе. Хотя тоже грозили, дергались! Но плюнули, не возникают. К тому ж нам и самим деньги нужны. Я уже заказал себе Индию. Через две недели буду в Дели!

А я как?

Ведь мы все решили. Возьмешь пару ребят покрепче, чтоб в офисе никто посторонний не возникал. А чтоб дома скучно не было, навестит тебя тройка борзых! С ними не простынешь.

До отъезда Юрия малолетки еще два раза навестили Платонова и Ведяева. Побыв до утра, незаметно выскользнули из подъезда, растворились в туманном рассвете.

Платонов, как обещал, взял еще двоих охранников на работу. И теперь в офисе стояла тишина. Все сотрудники, словно сговорившись, в течение недели уволились, либо перешли на другую работу. Причину ухода не объясняли. Да их о том никто и не спросил.

Ведяев сидел один за всех и дома, и на работе. телефонную трубку на рычаг аппарата он клал лишь, перед тем, как закрыть за собою двери фирмы.

Так шли дни. Юрий Васильевич уехал в Индию. И Анатолий Алексеевич скучал в квартире один.

О, как часто жалел он о своем бездумном согласии сменить работу! Его коллеги, переждав еще один нелегкий месяц, снова воспряли. Им повысили зарплату. Ее они уже давно получают регулярно. Забыты трудные времена. В управлении установили компьютеры. И коллеги говорят, что работать теперь стало и удобнее, и интереснее.

Некоторые интересовались его жизнью. Но никто не пожалел о его уходе, не позвал вернуться обратно. Да и как воротишься? Кто возьмет? И теплинки в памяти людей не осталось. А ведь сколько вместе проработали! Это обижало больше всего.

Даже те, кого учил он, теперь, проходя мимо, забывают здороваться. сторонятся его. А может, стыдятся?

«С чего бы? Я ни в чем не виноват. Мое имя и репутация не подмочены», — успокаивал себя человек и тут же вспоминал, что, работая главным ревизором, жил в своей квартире без охраны, никого не боясь. Не стояла охрана у дверей кабинета. Он спокойно ходил пешком по городу, не опасаясь, как нынче, булыжника из-за угла, телефонных звонков с угрозами.

«Черт! Значит, я был счастливым! А ведь и получал меньше! Выходит, запродал душу? Что взамен получил? Баб и водку? Но ведь была и у меня тихая, хорошая соседка. Она, кажется, любила меня. Не хотела рекламировать, как сожителя. А в мужья — сам не решился. Испугался. Теперь она нашла по себе человека, какого-то отставника, вышла замуж. Живут счастливо, открыто, ничего не стыдясь, никого не боясь. И только я остался на обочине.