Заказано влюбиться

Обратно они ехали по тому же маршруту и в том же составе. Первую подбросили домой Зою. Она тепло попрощалась со Стасом, и тот взял с нее обещание, что еще раз встретится с ним. Неужели она ему понравилась? Или он просто относится к такому типу мужчин — галантных до мозга костей? А вот Глеб с Кирой едва ли обратили на нее внимание. Сухо попрощались и вернулись к прерванному разговору, которого Зоя не слышала.

Немного выпитого шампанского рождало сентиментальную грусть. И она снова всплакнула, поднимаясь к себе домой — в родное и надежное убежище.

Вскипятив чайник и налив себе полную чашку, Зоя решила пересмотреть старые альбомы с фотографиями. Ей так не хватало бабушки! Особенно сейчас. Ее советов, да и просто поддержки, тепла родного человека. А еще хотелось увидеть маму с папой, которых она и помнила разве что по фотографиям.

И с чаем ей захотелось съесть предпоследнюю красивую конфетку. Самовнушение это или нет, но после них ей становилось легче. И сейчас это было просто необходимо!

Зоя достала все альбомы с фотографиями, удобно устроилась на диване перед журнальным столиком и, прежде чем начать чаевничать и предаваться воспоминаниям и приятной грусти, задумчиво посмотрела на конфеты. В фантиках остались всего две — зеленая и фиолетовая. Зоя размышляла, какую съесть сегодня, а какую оставить на потом. Зеленую! Она съесть ее. Фиолетовая ей казалась самой красивой из всех, а значит, ее она и оставит напоследок.

Она уже готова была увидеть на обороте обертки что-то философское и малопонятное, но в очередной раз удивилась.

«Тоска бессмысленна, как проявление слабости и беспомощности. Прими заботу, даже когда не ждешь ее. Память жива, как и усопшая любовь».

Нет, слова ей по-прежнему показались слишком напыщенными, но как точно они передавали то, что чувствовала в данный момент Зоя. Ведь она тосковала о бабушке и родителях и желала окунуться в воспоминания. В третий раз высказывание попадало точно в цель. Оставалось только съесть конфету, чтобы убедиться, что они, действительно, волшебные. Что Зоя и сделала. Даже не стала запивать конфету чаем пока, наслаждаясь послевкусием и спокойствием, что сразу же принялась расползаться по телу и душе.

Сразу минувший вечер перестал казаться грустным. Запоминающимся — да, потому что провела она его с Глебом, пусть он и не принадлежал ей. В ресторане ей было весело, давно она так не отдыхала. А уж как натанцевалась! Точно на несколько лет вперед. Да и Стас показался ей очень симпатичным рубахой-парнем. С таким, наверное, хорошо дружить. И намеков на что-то большее к радости Зои мужчина не делал.

Рассматривая фотографии в альбоме, Зоя представляла, что все они, вернее, люди, изображенные на них, оживают и оказываются здесь, рядом с ней — родные, любимые и не забытые. Вместе они садятся за большой овальный стол, который так любила бабушка. Стол накрыт как к празднику. Обязательно их фирменное оливье! А еще заливной язык, который так вкусно готовила бабушка. Наливочка из собственных запасов. Клюквенная. Ее тоже готовила бабушка и любила «пропустить рюмашку», как сама говорила, перед обедом.

Кстати, наливочка! А ведь где-то она должна быть. Точно осталась, и Зоя про нее даже не вспоминала после смерти бабушки. А сейчас вот вспомнила и так захотелось вновь ощутить ее вкус. Выпить совсем немного, для настроения и на сон грядущий. А еще помянуть ею бабушку — нужное дело, как ни крути.

С этими мыслями Зоя и отправилась в кладовую, здраво полагая, что место наливке именно там.

Чего там только не было! И везде царил идеальный порядок, правда, под солидным слоем пыли. Кажется, и здесь Зоя не была со смерти бабушки. Да и хранились в кладовке скорее хоз. — бытовые мелочи, нежели банки-склянки. Делать закрутки впрок они с бабушкой не любили.

Наливку Зоя нашла без труда и уже собралась покинуть кладовую снова на не известно какое время, как взгляд упал на уголок обычной школьной тетрадки, в каких она писала долгие одиннадцать лет. И торчал этот уголок из кипы старых пожелтевших газет. Неужто это ее тетрадка сюда каким-то образом попала? Захотелось и ее прихватить, чтобы хоть ненадолго вернуться в школьную пору. Что Зоя и сделала — вытащила тетрадку и выскочила из кладовки, плотно закрыв за собой дверь. Отчего-то в последний момент ей там стало немного жутковато, аж мороз по коже пробежал.

Тетрадка оказалась не ее школьная, а бабушкина (Зоя узнала родной и немного неразборчивый почерк), которая раньше ей никогда на глаза не попадалась. Перелистывая страницы, Зоя машинально читала какие-то рецепты. Без всякой системы те были словно наспех записаны, как будто бабушка торопилась и писала под диктовку. Кекс, варенье из крыжовника (бабушка сроду такое не варила!), настойка от радикулита (это было — радикулит периодически ее мучал, но Зоя не помнила, чтобы бабушка готовила и пила какую-то настойку от него). Микстура от простуды, мазь от раздражения на коже…