Заказано влюбиться

Там их встретил тот самый хирург, к которому Глеб попал на первом приеме, кажется, Виталий Максимович.

— О, приветствую столичного гостя!..

— Виталий Максимович, у него, кажется, снова рецидив, — перебила того Зоя.

— Да быть такого не может! — всплеснул тот руками. — Срочно в перевязочную, — по-стариковски засуетился.

Глебу уже от мысли, что тут ему точно помогут, становилось легче. И он верил, как ни странно, даже не хирургу, а Зое, что стояла рядом и смотрела на него так обеспокоенно. От ее взгляда уже становилось легче.

— Молодой человек! Должно быть сбоит ваш иммунитет, — авторитетно заключил хирург, после того как Глеб выдержал очередную мучительную экзекуцию по чистке раны.

На этот раз было настолько больно, что временами он балансировал на грани потери сознания. Но в итоге полегчало, и сейчас Глеб этому тихо радовался. Он даже нашел в себе силы улыбнуться взволнованной Зое, что уже хлопотала возле процедурного столика, наполняя шприцы лекарствами. После всех тех ужасов и боли Глеб уже и уколов не боялся. По сравнению со всем остальным, они ему теперь казались не больнее комариного укуса. Кроме того, он точно знал, что Зоя постарается быть нежной. Даже смешно стало — он рассуждал так, словно медсестричка эта собиралась приласкать его, а не колоть задницу длиннющими иглами.

— Зоюшка, думаю, дальше ты и сама справишься, — произнес Виталий Максимович, кивнул Глебу и важно прошествовал на выход из процедурной.

При этом, Зоя шмыгнула за ним и зачем-то плотно прикрыла дверь.

— Быстро ложись, — кивнула она на кушетку.

— Быстро? — удивился Глеб.

— Да. После уколов я хочу кое-что попробовать сделать. Только заранее прошу не возмущаться и не удивляться.

Ух ты! А эта девушка умеет удивлять. И что же такое она хочет с ним проделать? Мысли сразу повернули в неприличную сторону, и Глеб их со смешком отогнал подальше. Зоя ни на что такое точно не способна!

Он не ошибся, и уколы на этот раз не показались ему болючими. Зоя проявляла нетерпение и отчего-то заметно нервничала. Пришлось Глебу поторопиться натянуть штаны и присесть на кушетку. А девушка, тем временем, достала из кармана халатика небольшую баночку и присела рядом с ним.

— Сейчас я кое-чем смажу твой палец. Очень надеюсь, что от этого средства он заживет гораздо быстрее, чем от уколов, — пробормотала она, проворно разматывая бинт и кидая тот в корзину.

Глеб заинтересованно следил за ее ловкими пальчиками. Временами поглядывал на раскрасневшееся личико и то, что видел, ему нравилось все больше. Даже поймал себя на мысли, что хочет прижаться губами к этой розовой щечке. Вот бы она удивилась. А еще от нее замечательно пахло — чем-то немного сладковатым и нежным. И она забавно сдувала одинокую прядь волос, что выбилась из прически и падала ей на лицо.

Зачерпнув из баночки какой-то зеленоватой и приторно-пахнущей мази, Зоя толстым слоем наложила ту на рану, проверила, везде ли достаточно мази и принялась аккуратно и четко забинтовывать палец. Это было что-то новенькое и нетрадиционное.

— Народная медицина? — поинтересовался Глеб.

— Бабушкин рецепт, — немного смущенно улыбнулась ему Зоя. — Вреда не будет точно, а вот на пользу я очень надеюсь. Опасаешься?

— Нет, — тряхнул он головой. — Тебе я верю.

Зоя застыла на долю секунды, взглянула на него своими огромными глазами, но ничего больше не сказала. А вскоре и с повязкой закончила возиться, но руку его не выпустила.

— Нужно сделать кое-что еще, — посмотрела она на него еще взволнованнее.

— Ну так делай, раз нужно, — подбадривающе улыбнулся ей Глеб.

— Я… В общем, — она склонилась и быстро прижалась губами к его забинтованному пальцу.

Сказать, что у Глеба от такого ее жеста отвисла челюсть — значит, не сказать ничего. Он просто опешил, а потом неловко постарался перевести все в шутку.

— Я не из тех… не из аристократов.

— Ты о чем? — удивленно посмотрела на него девушка.

Щеки ее пылали еще сильнее. А рот приоткрылся, и теперь Глебу вдруг захотелось прижаться к ее губам.

— Ну, хоть я и Шереметьев, но не тот, не из графьев, — отчего-то тоже смущенно улыбнулся он. — Руки мне точно никто не целует.

Дело в том, что фамилия у него была такая. В детстве Глеб даже стеснялся ее, а в школе у него была кличка аристократ. С возрастом привык и перестал обращать внимания, как люди реагируют на его фамилию. Но происходил он не из того рода Шереметьевых, а просто был их однофамильцем.

— Это… — заторможено пробормотала Зоя, а потом вдруг спрятала лицо в ладонях. — Мне так стыдно! — послышался ее сдавленный голос.

А Глебу было приятно. Чертовски приятно! И он ничего не мог с этим поделать. И смущение ее забавляло и рождало в душе что-то теплое. Настолько теплое, что он не выдержал — приобнял девушку за плечи и притянул к себе. А когда она посмотрела на него, то едва не утонул в ее глазах, совершенно не понимая, что происходит с ним в этот момент. Но и сама она, а в особенности, ее глаза казались ему сейчас очень красивыми, даже пленительными. Но свои порывы, которые посчитал низменными, получилось сдержать.